Глава 4
Вернувшись домой, Полина решила сразу же поговорить с Женей. Она была взбудоражена, внутри все дрожало. Наверное, лучше бы успокоиться, чтобы рассказ получился более аргументированным и четким, но новая информация буквально переполняла ее.
Стрелки часов подползали к половине одиннадцатого. Алик был в своей комнате, муж вышел в прихожую встретить Полину:
– Привет, Полечка! Я тоже недавно вернулся. Устала на собрании? Голодная?
– Нет. – Она пыталась сообразить, с чего начать. – Я не хочу есть, и не про собрание сейчас… Пойдем-ка, нам надо поговорить про Алика! – выпалила Полина и потянула его в кабинет.
– У него что, проблемы в школе? – удивился Женя, покорно следуя за ней. Они вошли внутрь, и Полина плотно прикрыла дверь.
– Жень, скажи честно, тебе никогда не казалось, что Алик… не вполне обычный ребенок? – рванулась она с места в карьер. – Не в том смысле, что развитый, одаренный и умный, а именно… не как все люди?
– В чем дело, Поля? Что ты хочешь этим сказать?
«Почему, стоит лишь мне задать неудобный вопрос об Алике, твой тон немедленно становится ледяным, а взгляд – осуждающим?»
– В нем есть холодность, отрешенность, он весь в себе, – стараясь не обращать внимания на неприязненное выражение лица мужа, упрямо сказала Полина. – Но дело даже не в этом. Мне кажется, он способен… как-то воздействовать на других людей и даже влиять на их поступки.
– Каким же образом, дорогая? – с опасной лаской в голосе спросил Женя. – Например, заставить тебя слышать и видеть то, чего нет?
– А если так? – Она не сумела сдержаться и тут же пожалела об этом.
– Ну, знаешь ли… – Женя сунул руки в карманы брюк и отвернулся от нее. – Лично я ничего такого не замечал. Списывать на малолетнего ребенка свои психические… – Он запнулся. – Психологические проблемы, обвинять его в собственных трудностях – это, по-твоему, правильно?
– Я не имела это в виду! Знаю, что у меня есть проблемы с нервами, но все-таки…
– Нам и без того сейчас непросто. А если ты еще начнешь усугублять ситуацию несуразными придирками и абсурдными подозрениями, станет еще хуже.
– Женя! – почти крикнула она. – Прекрати говорить со мной таким тоном! Ты должен меня выслушать!
– Кажется, я как раз этим и занимаюсь, – холодно ответил он. – Но пока не услышал ничего, кроме глупых домыслов.
– Хорошо, возможно, я глупая! – проговорила Полина. – Но что ты скажешь на это: Алик говорит Дарине Дмитриевне, что я его бью!
Женя замер, явно огорошенный ее словами.
– С чего ты взяла?
– Она сама мне сказала. Сегодня.
Брови Жени поползли вверх, губы сжались в тонкую линию.
– Ты уверена, что правильно ее поняла?
– Прекрати делать из меня дуру! – прошипела Полина. – Это, в конце концов, оскорбительно!
Женя прошелся по комнате, заложив руки за спину.
– Ладно, извини, – примирительно проговорил он. – Завтра я поговорю с учительницей, мы проясним это недоразумение. Я уверен, этому найдется разумное объяснение.
– Какое еще объяснение? Мальчик зачем-то пытался убедить учительницу, что я не в своем уме: веду себя неадекватно, избиваю его! Алик ей даже синяки показывал! Откуда, кстати, у него синяки? Может, кто-то другой бьет, а он говорит, что это я? А может, Алик сам себя ранит? Специально, чтобы оговорить меня! Он и дядю своего оговаривал, помнишь?
– Ни в какие ворота это уже не лезет! – рявкнул Женя. – Я ничего такого не замечал! Никаких синяков! Еще раз повторяю: поговорю с Аликом и этой… как ее… Дариной Дмитриевой. Все выясню. Тут точно какая-то ошибка.
– Конечно! Я все напутала, как обычно, – язвительно отозвалась Полина. – Ну тогда поговори еще и с Лилей!
– С кем? С Сониной подружкой?
– Она тебе кое-что расскажет! Это уж точно никакое не недоразумение!
Женя недоверчиво скривился:
– Тебе ведь Лиля никогда не нравилась. Ты говорила, эта девчонка врет, прогуливает уроки, плохо влияет на Соню и вот-вот научит ее курить!
– Да, – подтвердила Полина. – Да, говорила. Но я ошибалась. Теперь я так не думаю.
– Ты ошибалась, – кротко проговорил Женя и улыбнулся тонкой, понимающей улыбкой. – Отлично, дорогая. Теперь ты полагаешь, что словам Лили нужно свято верить, я правильно понимаю? И что же она тебе сказала? Что Алик – опасный маньяк?
Полина поперхнулась: настолько точно муж повторил слова Лили. Это не укрылось от Жени.
– Очевидно, я прав, – удовлетворенно отметил он. – Так что она тебе наболтала?
У Полины начала болеть голова. Она ощущала полнейшую беспомощность. Женя не воспринимал ее слова всерьез. Похоже, он считал жену вздорной, неумной, ненормальной. Что бы она ни сказала, воспринималось им как бредни, не заслуживающие внимания.
Но она решила попробовать еще раз. Надо донести до него истину, должен же он понять!
– Женя, пожалуйста, поверь мне. – Полина заговорила спокойнее, стараясь показать свое благоразумие, продемонстрировать ясность мысли. – Мы с тобой знаем друг друга больше пятнадцати лет, так? По-моему, ты мог бы за эти годы убедиться, что я не полная идиотка, не психопатка и способна отличить выдумку от правды. Я, между прочим, математик! И с логикой у меня тоже все в порядке.
Муж подошел к ней и обхватил за плечи, заглядывая в лицо. В глазах его притаилась улыбка, и Полина поняла, что не достигла цели.
– Полечка, прости, если я тебя обидел. Я знаю, что ты математик и самая логичная, рассудительная женщина на свете…
– Прекрати паясничать! – Полина усталым жестом сбросила его руки с плеч. – Я всего лишь хотела объяснить, что мне можно верить. Ты очарован Аликом, он тебе нравится. Все это понятно и естественно: ты хотел сына, а теперь, когда не стало Сони и я не смогу родить… – Голос ее сорвался, но она сдержалась и договорила: – Но пойми, у этого мальчика что-то на уме. Он преследует свои цели, и мы должны узнать, какие именно.
– Цели?
Полина вздохнула, чувствуя, как нарастает головная боль.
– Лиля сказала, что Соня была влюблена в другого мальчика.
– И что с того? – В голосе мужа снова появилось раздражение.
– А то! Почему тогда у нее нашли объяснения в любви к Марату? Да потому, что Алик подделал это все! Ему нужно было сделать ее самоубийство достоверным, но он не знал, какую кандидатуру на роль возлюбленного избрать!
– Сделать самоубийство достоверным?! То есть ты на голубом глазу утверждаешь, с подачи этой девицы, что одиннадцатилетний ребенок убил нашу дочь и инсценировал суицид? – Женя уже почти кричал.
– Да! – вне себя выкрикнула Полина. – Он приходил сюда, когда Соня была одна дома! Когда наглоталась таблеток! А всем сказал, что безвылазно торчал в библиотеке! Ты понимаешь, что это значит? Алик был в квартире в момент смерти Сонечки! И ничего не сказал нам, сделал вид, что вернулся позже нас. Зачем?
Повисла тишина. Они стояли, уставившись друг на друга.
«Как враги на поле боя… Мы с Женей стали врагами…»
– Ты в своем
