– Соображаю. – Силы покинули ее, хотелось одного: улечься в кровать, отвернуться к стене и спать, спать. – Прошу тебя только об одном. Поговори завтра с учительницей. И с Лилей тоже. Если ты решишь, что девочка лжет, я больше ни о чем не заикнусь.
Больше они не сказали друг другу ни слова. Молча улеглись спать, думая каждый о своем. Полина понимала, что ей не удалось убедить мужа, но она надеялась, что посеяла в его душе маленькое зернышко сомнения. Может, завтра он встретится с Лилей и Дариной Дмитриевной и поймет, что слова Полины – вовсе не безумные выдумки. А после они вернутся к разговору, обсудят все разумно и спокойно, без криков.
Поначалу оба не могли уснуть, но потом Жене повезло, он погрузился в сон, а она все вертелась в жаркой постели, переворачиваясь с живота на спину, то подгибая под себя, то вытягивая ноги, но не могла найти подходящую позу.
Наконец Полина тоже погрузилась в неглубокий, поверхностный сон. Спала беспокойно, то и дело просыпаясь и поглядывая на часы, и в одно из пробуждений почувствовала, что лежать снова неудобно: живот мешал и даже немного болел, казался непомерно раздутым и тяжелым. Женя что-то пробормотал во сне, и она подумала, что тревожит его.
Три часа ночи. А кажется, что уже целая вечность прошла! Тянется ли что-то дольше, чем тревожная ночь в ожидании рассвета?
Полина встала и пошла на кухню. Нужно попить горячего молока с медом. Когда подходила к кухонным дверям и тянулась к выключателю, на краткий миг вспомнила, как ей привиделась таинственная темная фигура возле стола.
Зажегся свет, Полина прошлепала к холодильнику. На ней была розовая ночная рубашка с кружевом по подолу. Доставая молоко, она мельком глянула вниз, на свои босые ноги, и в первый момент подумала, как это странно: она почему-то не видит своих ног. И кружев, которыми обшит край сорочки, не видит тоже.
В следующий миг мозг зафиксировал еще одну вещь, но сознание отказывалось принять ее.
«Вот почему мне было неудобно лежать», – подумала она, тупо уставившись на свой живот.
На свой округлившийся живот.
Судя по тому, как он выглядел, Полина находилась примерно на седьмом или даже восьмом месяце беременности.
Руки задрожали, и она испугалась, что выронит бутылку с молоком. Пытаясь поставить ее обратно на полку, Полина не заметила, что дверца уже захлопнулась.
«Спокойно! Спокойно!»
Она зажмурилась, потрясла головой, засунула бутылку в холодильник и подошла к столу. Закрыла глаза, открыла – но живот никуда не делся.
Более того, ей вдруг показалось, что внутри нее что-то повернулось, как будто младенец в утробе легонько толкнул ножкой.
«Но такого не может быть! Я сплю или сошла с ума? Что происходит?»
Полина ухватилась за край столешницы, пытаясь сохранить равновесие, и простояла так несколько минут, надеясь, что наваждение рассеется. Ей не удавалось сообразить, что делать: пойти обратно в кровать и попытаться заснуть, надеясь, что к утру все окажется дурным сном? Разбудить Женю? А если он не увидит того, что видит она?
Стол стоял напротив большого окна. За стеклом – чернота, светится лишь пара окон в доме напротив. Полина ясно видела свое отражение в оконном прямоугольнике: погрузневшая фигура, растрепанные ото сна волосы, одна бретелька ночнушки сползла с плеча.
Внезапно за ее спиной кто-то появился. Невысокая фигура возникла и пропала, метнувшись вбок. Полина охнула от испуга и быстро обернулась.
– Кто здесь? – спросила она.
Никто не ответил.
«Алик?» – подумала она.
Возможно, только зачем он прячется? Полина сделала шаг по направлению к двери, но не успела приблизиться к ней, как живот и поясницу полоснуло острой, разрывающей болью. Очень знакомой болью – ей уже доводилось испытывать ее прежде.
Полина обхватила себя руками и прикусила губу, чтобы не закричать. Боль нарастала, разбухала внутри ее – огненная, горячая, лишающая способности соображать. Полина присела на стул, в безуспешной попытке умерить ее, и в этот миг почувствовала, что по ногам течет влага.
Полина опустила голову и увидела, что внизу живота расползается алое пятно. Ночная рубашка немедленно пропиталась кровью. Схватившись за подол, она испачкала в крови руки, и это усилило ужас. В панике, не зная, что делать, Полина снова вскочила, и кровь хлынула сплошным потоком, заливая ее голые ноги.
В считаные секунды пол под ногами стал красным. Она чувствовала, что с каждой каплей жизнь вытекает из нее, и больше уже не могла сдерживать крик.
Рванувшись сама не зная куда, она заскользила в луже собственной крови и неуклюже повалилась на пол. Обезумев от страха, боли, от вида собственной крови, которая лилась и лилась из нее, полностью пропитав ночнушку, Полина кричала уже в полный голос, не в силах сдержать подступающее безумие.
– Полечка, Поля! Что с тобой? Что такое?
Оказывается, Женя уже рядом – сидит на полу возле нее, прижимая к себе, баюкая, как ребенка.
– А-а-а, Женя-а-а-а… – Она схватилась за него, как утопающий – за спасателя на морской глубине. Захлебывалась слезами, тряслась и не могла произнести ни слова, лишь бессвязно мычала.
«Нужно вызвать «Скорую», – хотела сказать Полина. – Столько крови! Я могу умереть!»
Но вместо этого выла, как раненое животное, дрожала и хрипела.
– Тише, Полечка, успокойся! – говорил Женя. – Алик, дай воды!
Мальчик, конечно, тоже был здесь – наверное, даже соседи по всему дому проснулись. Хорошо, если полицию не вызовут. В голове немного прояснилось, и Полина довольно внятно проговорила, по-прежнему цепляясь за Женю:
– Надо в «Скорую». Позвони.
Муж подал ей стакан с водой, который взял из рук Алика.
– У тебя что-то болит, милая? Конечно, я сейчас позвоню…
– Болит?! Да разве ты не видишь, что я… – Полина осеклась.
Пол, на котором они сидели, был абсолютно чистым. На руках, ногах, ночной рубашке не было следов крови. Полина перевела взгляд на живот.
– Не может быть… – прошептала она.
– Тебя напугало что-то? Может, дурной сон? – участливо спросил Женя.
– Здесь все было залито кровью. Все вокруг!
– Кровью? Ты о чем? Здесь нет крови!
– Я… я была беременна. Такой большой живот… А потом стало очень больно. – Она сама слышала, что несет чушь, видела, как лицо мужа бледнеет и вытягивается, но не могла остановиться, замолчать. – Это был выкидыш! Совсем как тогда… Кровь пошла, она текла и текла, и я думала, что умру.
Женя потрясенно молчал. Алик стоял возле плиты, переминаясь с ноги на ногу, глядя на Полину огромными изумленными глазами. Муж заметил этот взгляд и тихонько сказал:
– Алик, иди к себе.
– Мамочка заболела? – дрожащим голосом спросил мальчик.
– С ней все будет хорошо. Не волнуйся. Иди спать.
Алик послушно вышел.
Женя поцеловал Полину в щеку, ласково провел рукой по волосам.
– Пойдем, Полечка. Тебе тоже нужно прилечь. Ты вся застыла, простудишься.
Он потянул ее за собой, поднимаясь с пола, но Полина так и осталась сидеть.
– Что происходит? – проговорила она
