Мальчик ни о чем не спросил Полину, но у нее возникло неприятное ощущение, что он и без того все знает и хочет помешать ей.
«Ничего у него не выйдет! Скоро придет Женя, совсем немного осталось, все у меня получится!» – уговаривала она себя, хлопоча на кухне.
Но тягостное чувство не покидало. Полине казалось, что ее внутренности стиснуты словно в кулак. Она готовила, мыла посуду, не расслабляясь ни на минуту.
Поставив мясо с овощами в духовку тушиться, Полина занялась салатом. Часы показывали половину седьмого. Как же медленно движутся стрелки! Пожалуй, никого в своей жизни она не ждала с таким нетерпением, как Женю сегодня вечером.
Полина положила на доску огурец и принялась нарезать его тонкими полукольцами, погрузившись в свои невеселые мысли.
Внезапно в кухню вошел Алик. Он появился быстро и совершенно бесшумно, словно диковинным образом материализовался в дверном проеме.
– Ты что-то хотел? – Полина пыталась говорить легко и непринужденно, даже выдавила приветливую улыбку.
– Я написал для тебя стихотворение, – ответил он, и Полина уловила в его голосе насмешку. А может, просто показалось?
«Хватит уже накручивать!» – одернула она себя.
– Отлично! Не хочешь прочесть?
– Оно короткое, – сообщил Алик и стал читать наизусть.
Полина отложила нож, отошла от стола, присела на кухонный диванчик, где так любила сидеть Соня, и приготовилась внимать. Алик начал читать, она слушала – и… ничего не слышала. Видела, как шевелятся его губы, как он смотрит на нее, но – странное дело – до нее не доносилось ни звука. Ни строчки, ни слова! Как будто уши заложило или она внезапно оглохла.
– Ну, как? Тебе понравилось? – спросил Алик. Глаза широко распахнуты, весь – сплошной вопрос и ожидание.
На самом деле прочел стихи и ждет реакции?
Или все это очередная дьявольская, жестокая выходка? Игра, затеянная, чтобы свести ее с ума?
«Женя! Женя, где ты?»
– Мамочка? Ты слышишь?
Она прижала ладони к голове, прикрыла глаза.
– Прости, Алик, я… Мне, кажется, стало нехорошо. Почитаешь еще раз, позже, ладно? Я… я просто не могу сейчас. Скоро папа придет, мне нужно салат доделать.
Мальчик развернулся и вышел, будто ничуть не удивившись. Полина посидела еще немного, постепенно успокаиваясь, потом подошла к столу и снова взялась за салат.
Огуречные полукольца получались ровные, крупные, но при этом тонкие, почти прозрачные. Жене нравилось, когда нарезано именно так: он терпеть не мог толстые ломти в салате. Полина думала о том, что произошло, и шинковала, шинковала…
– Мама! – вдруг ворвался в уши голос Алика.
Полина вздрогнула, потревоженная громким окриком, и завопила сама. Стол перед ней был залит кровью. Покрошенные мелко, в пыль, огурцы лежали в салатнице, а на доске она сосредоточенно пилила ножом свои собственные пальцы – один за другим. Запястье уже было перерезано.
Как она могла учинить над собой такое?! Почему не чувствовала боли, когда резала свою руку? Как впала в состояние, при котором перестала контролировать себя?
Полина продолжала сжимать в руке нож, уставившись перед собой безумным взглядом, когда входная дверь открылась и вошел Женя.
– А вот и я! Что вы тут… – начал было он, но Алик перебил его, громко закричал со слезами в голосе:
– Папа! Как хорошо, что ты пришел! Иди скорее, мамочка… Она… там, на кухне!
Раздался глухой стук – муж швырнул на пол сумку. Секунда – и вот Женя уже подбежал к ней.
– Поля! Полечка, что ты наделала? – потрясенно проговорил он.
Ей наконец-то удалось разжать правую руку и отбросить нож. Из левой, израненной руки ручьем лилась кровь. На этот раз не фантомная, а самая настоящая.
– Я… я не понимаю, как это… – залепетала Полина, чувствуя, что шок – или что с ней было? – отступает и накатывает волна острой боли. Грызущая, ноющая, она принялась терзать ее, как злой бешеный пес.
– Алик! Аптечку! «Скорую»! Быстро! – отрывисто приказал Женя, и мальчик заметался по кухне.
– Не надо врачей! Пожалуйста! Со мной все будет хорошо! – Полина плакала от боли и отчаяния.
Но Женя не слушал ее, только бормотал что-то успокаивающее и, усадив жену на стул, пытался остановить кровь.
Полина посмотрела на залитый кровью стол, и ее замутило, в глазах потемнело.
«Я сейчас потеряю сознание!»
– Моя мама пыталась перерезать себе вены! – звенящим от страха и паники голосом кричал Алик. – Приезжайте скорее!
Эта фраза отрезвила Полину, вернула ясность мысли. Так вот чего добивается паршивец! Она была права: Алик понял, что она узнала, кто он такой, и хочет рассказать обо всем Жене. Сейчас он снова пытается остановить ее, как тогда, ночью! Нельзя допустить, чтобы Женя поверил ему!
– Нет! – лихорадочно заговорила она. – Это не так! Он все врет! Он хочет, чтобы ты так думал, но я не пыталась! Не собиралась делать ничего такого! Просто салат делала! Там мясо в духовке. Я готовила ужин, понимаешь?
– Поля, не вырывайся, дай мне наложить повязку!
– Да выслушай же меня, наконец! – завопила Полина, выдернув свою ладонь из Жениных рук и вскакивая со стула. – Это все он! Алик! Он… вообще не человек! Ты хотел знать, где я была? Я все о нем узнала и хотела тебе рассказать, а он… – Она резко развернулась в ту сторону, где стоял мальчик. Побелевшее лицо его было искаженным от страха и мокрым от слез. – Он хотел помешать! Он специально это устроил! Стишок какой-то прочитал, и я как будто оглохла, а потом…
– Мамочка, я ничего такого не хотел! Я не сделал ничего плохого! – Алик рыдал в голос, прижимая руки к лицу.
– Ты все врешь! – вне себя кричала Полина. Страх и боль переполняли ее, она не могла контролировать себя. Зачем-то сорвала очки и швырнула на стол. Они скользнули по столешнице и упали на пол. – Ты убийца! Ты убил мою дочь и всех тех людей! Но я тебе не позволю убить меня и моего мужа!
– Да что с тобой такое? Что ты мелешь?! – Женя шагнул к ней. – При чем тут Алик? Я же собственными глазами вижу: ты изрезала свою руку! Страшно подумать, что могло случиться, если бы я не пришел! Что ты собиралась делать дальше? Воткнуть нож в горло? Выйти прогуляться через окно?!
Муж схватил ее окровавленную руку (кровотечение усилилось, все его старания остановить кровь пошли насмарку), снова пытаясь наложить жгут.
– Присядь, пожалуйста!
Полина опять принялась вырываться, краем сознания понимая, что делать этого не нужно и своим поведением она все только портит.
В кухню вошли врачи «Скорой помощи».
– Слава богу! – выдохнул Женя и начал говорить что-то еще, но Полина не слышала.
Она должна объяснить ему! Должна!
– Женечка! Извини меня, я раскричалась! Просто перенервничала…
– Ничего, милая, я не сержусь, сейчас тебе станет легче.
– Я не хочу… Мне уже лучше. – Она заговорила тише, обращаясь только к мужу, не обращая внимания ни на Алика, который забился в угол, продолжая рыдать, ни на врачей,
