Ярик сделал глоток и спросил:
– Можно вопрос, Дина? Не очень тактичный.
Молодая женщина рассмеялась.
– Я сказал что-то смешное?
– Ты, который совсем недавно ворвался ко мне в дом с ружьем и угрожал убить всю семью, говоришь теперь о такте? Конечно, спрашивай.
– Как ты объяснишь… ну… свое необычное превращение, что ли… – Ярик внезапно смутился.
– Превращение?
– Да, ну… то есть… – неуверенно проговорил он. – Твоя внешность, ты стала девушкой… А была… в самом начале… – Он окончательно запутался и замолчал.
Дина самодовольно усмехнулась. Она действительно выглядела двадцатилетней девушкой.
– Ты сейчас похож на ребенка, который пытается рассказать своей маме, как размножаются люди.
– Я…
– Да ладно. Я поняла, что ты хочешь сказать. – Дина погладила его грудь. – Тут две причины. Первая – это аллергия. Как у Олега, помнишь, как его разнесло?
Ярик кивнул, с отвращением вспомнив распухшее до уродливости лицо мальчика.
– Ну вот, – продолжала Дина. – Я тоже сильно реагирую на погоду… Всякие там магнитные волны и прочую ерунду. Ну, а во-вторых, если женщина начинает испытывать к молодому человеку сильные чувства, она в любом случае хорошеет. Доказано наукой.
Она внимательно посмотрела на безмятежно развалившегося Ярика.
– Ясно тебе, малыш? – негромко спросила она и улыбнулась. – Ты покраснел, я вижу. Не стесняйся, Ярик, все нормально. – Она вздохнула и прижалась к телу юноши. – На самом деле я всегда такая, просто ты не обращал на это внимания. Когда вы только появились, у тебя были другие заботы, и тебе было недосуг меня разглядывать…
Она продолжала что-то говорить, но Ярик уже засыпал. Перед тем, как окончательно провалиться в сон, он успел подумать, что почему-то соскучился по Руте. Он попытался воскресить в памяти ее образ, но из этого ничего не вышло.
Его разбудили какие-то звуки наверху. Что-то похожее на удары… Ярик подскочил в кровати.
– Дина? – позвал он. Тишина. Он начал подниматься, как вдруг на лестнице послышался быстрый топот ног. В дверях появилась запыхавшаяся Дина.
– Моей маме стало хуже, – тяжело дыша, сказала она. – Извини, если я разбудила тебя…
– Что-то серьезное? – чисто из приличия поинтересовался Ярик, зевая. – Что с ней?
– Небольшие осложнения, – уклончиво ответила Дина. – Спи, любимый.
Девушка закрыла дверь, и Ярик услышал, как она прошла на кухню. Слушая, как она гремит склянками и пузырьками с лекарствами, он незаметно уснул.
Прошли несколько минут, и дверь в комнату снова приоткрылась. Некоторое время Дина молча смотрела на спящего юношу, после чего осторожно прикрыла дверь и бесшумно вышла на улицу. Она зажгла фонарь и направилась за дом. Вскоре оттуда донеслось позвякивание ключей. Молодая женщина отпирала подвал.
Она вышла из него под утро, когда на траве уже появилась роса. По ее вискам стекал пот, лицо было напряженным и сосредоточенным.
– Ну, как твоя мама? – спросил Ярик утром за завтраком. По сути, плевать он хотел на эту вонючую старушенцию, но ему хотелось выглядеть в глазах Дины вежливым.
– Так себе, неважно, – ответила она, доставая из духовки лепешки. – Ей нужен абсолютный покой.
«Как будто ее кто-то сильно беспокоит», – заметил про себя Ярик.
– У нее очень хороший слух, – продолжала Дина. – И она очень болезненно реагирует на малейший шум. Ей также вреден яркий свет. Я заперла дверь в ее комнату.
– Понятно, – протянул Ярик, думая о том, что, в общем-то, ни черта ему не понятно. Зачем дверь-то закрывать? Впрочем, оно и к лучшему – меньше вони будет…
В полдень произошло маленькое ЧП. Олег опять лазил черт знает где, и его кто-то укусил. Зареванный, он прибежал в гостиную и, давясь слезами, прокричал, что его «ужалил какой-то паук». Встревоженная Дина осмотрела укус и повела его на кухню.
– Олег, елки-палки, где ты лазил?.. – доносился из кухни сердитый голос Дины.
Звон каких-то склянок.
– Ма, я только… – отрывистые всхлипы, – он выскочил… прямо из куртки…
– Ты был внизу?..
Снова всхлипы, затем – крик от боли.
– Терпи! – сурово сказала Дина. – Все, иди…
Все еще хныча, мальчишка выбежал из дома.
Прошло три дня, однообразных и в то же время незабываемых для Ярика. При каждом удобном случае Дина тащила его в постель, и к концу каждого дня юноша чувствовал себя выжатым как лимон. Он спал, трахался, ел, снова трахался, опять спал, ел, потом опять трахался, и так по кругу.
Чувство осторожности притупилось. Ярику уже начинало казаться, что про них все забыли, да и пистолет куда-то затерялся.
Дина достала из недр своего чердака кипу старых журналов о моде и часами листала их, делая какие-то пометки. За хозяйством она следить почти перестала. В комнатах царил жуткий беспорядок – все свои вещи Дина вывалила на пол, что-то откладывала, что-то подшивала, перекраивала. Откуда-то она вытащила туфли на шпильке. Полдня ей потребовалось, чтобы научиться ходить. Глядя на разодетую Дину при полном макияже, которая, пошатываясь от неустойчивости, неуверенно бродила среди грядок, Ярику хотелось смеяться и плакать одновременно. Его забавляла манера девушки (он уже не знал, как называть ее – девушкой или женщиной) использовать косметику по максимуму, хотя от такой разрисовки ее лицо напоминало праздничный торт, одну только помаду можно было снимать ложкой, как сливки. Но, как ни странно, как раз это и возбуждало юношу еще больше, не говоря уже о ее стройном, упругом теле. И когда она входила в дом и набрасывалась на юношу, он забывал обо всем на свете.
Как-то раз он случайно обратил внимание, что окно Бабули заколочено досками. Он уже хотел спросить об этом Дину, когда вспомнил, что ее мать не переносит света и шума. Правда, такое решение проблемы показалось ему странным, но делиться своим мнением с Диной он не стал. Он бы и не вспомнил о старухе, если бы не вонь, идущая из ее комнаты. Дина заткнула щели в дверях тряпками, обернув их полиэтиленом, но отвратительный запах все равно ощущался во всем доме. Два раза в день Дина носила Бабуле еду, но после этого дверь снова запиралась.
Прошло еще два дня. Дина давно забросила огород, уже околели две курицы, но девушка даже не обратила на это внимания. Как она сказала, у нее достаточно запасов мороженого мяса, и в город она поедет не раньше следующей недели. Мясо на завтрак, мясо на обед, мясо на ужин… Она великолепно готовит, но мясные блюда стали уже приедаться.
…Однажды Ярик, разглядывая потрепанные корешки книг на полке, обратил внимание на стопку детских книжек. Он вытащил их и от нечего делать стал листать. Маленький Мук… Красная Шапочка… Все книжки были в неряшливом виде, с обтрепанными краями, в темных пятнах кофе или варенья, и разрисованы ручкой. Например, Маленькому Муку Олег пририсовал огромный член, который тот вез в тачке. Получилось бы смешно, если бы спина сказочного героя не была утыкана стрелами.
«Какая-то нездоровая у него любовь к стрельбе из лука…» – подумал Ярик, продолжая лениво перебирать сказки. Волк и семеро козлят, Пряничный Домик…
Пряничный Домик… Что-то знакомое показалось в этом названии Ярику, но, как ни напрягал он свои мозговые извилины, ничего не вспомнил. Сам не зная зачем, он открыл первую страницу.
«…Однажды давным-давно жил дровосек с женой. У них было двое детей – Гензель и Гретель… Жена у дровосека была злая и не любила детей…»
Сам того не замечая, Ярик зачитался. Однако его ждало разочарование – буквально через две страницы его взору предстали жалкие обрывки, все остальные листы были вырваны. Он убрал книжки обратно, как неожиданно его внимание приковало название одной из книг.
