— Я так и не понял, господин Шакка, почему вы перестали слышать меня на расстоянии?
— Мне тебе письменный отчет предоставить? — я смотрела на Дорба грозным взглядом, но на самом деле как раз этих марионеток обмануть несложно — им попросту было все равно. — Что в столице?
— Да ничего особенного, господин, — тем же ровным голосом продолжил Дорб. — Никаких официальных заявлений. Но на центральной площади как будто готовят праздник: строят деревянный помост, везут из Приречья глиняные грядки с розами.
Я перевела взгляд на короля. Он тяжело вздохнул и пожал плечами:
— Не имею понятия, что Дирим собирается праздновать! Предположил бы, что коронацию, но это невозможно провернуть, пока я и мой первый сын живы и не отказались прилюдно от власти.
Дорб просто продолжал докладывать, не обращая внимания на наше волнение:
— Во дворец мне прохода нет, потому я больше по рынку шныряю. Ходят слухи, что ночью жена министра магии спешно покидала город, как и несколько других высокоблагородных дам. Вместе с малыми детьми, ежели у кого имеются.
— Это логично, — кивнул король. — Семьи моих сторонников сейчас под угрозой! Пятьдесят лет столица не видала политических казней, но все знают историю!
Я не удержалась и положила руку на его. Пусть со стороны и выглядело странно, что некромант с таким сочувствием относится к переживаниям других, но пока в этой комнате не было посторонних. Его величество нравился мне все сильнее. Я проводила часы за беседами с ним. Он любил поговорить, был склонен к глубоким, почти философским, размышлениям, но являл собой личность достаточно жесткую, умеющую принимать сложные решения. И притом не мог решиться на вынесение смертного приговора для своих родных. Ее величество, уже третья жена короля и мать двух младших детей, осталась во дворце, сразу приняв сторону его противников. Мне пришло в голову, что она невероятно глупа: ее детям трон все равно не светит, так ради чего предательство? Или она, наоборот, очень умна, и сделала беспроигрышную ставку… тогда наши дела хуже, чем я надеялась.
Мой мир его практически не интересовал: никакого любопытства к нашему транспорту или развлечениям. Он задавал вопросы только о политике и экономике. К сожалению, я далеко не все могла подробно объяснить, и, вероятно, выглядела в его глазах полной дурой. Реабилитировалась только за счет пересказа лекций о финансовых системах — все, что могла вспомнить. Но его величество ловил каждое слово, а потом и вовсе принялся записывать. Так и сказал:
— Я сейчас этого понять не способен, но когда-нибудь разберусь. Или Софим разберется! Как же мне записать «механизм мультипликатора-акселератора»?.. Хоть картинками рисуй, в самом деле!
Возможно, выводя стрелочки и ставя непонятные самому себе значки, он просто отвлекался от переживаний. И я была рада, что могу помочь хотя бы в этом.
Гости пожаловали только на четвертый день. Я кивнула охране, чтобы открыли ворота и впустили пятерых всадников. Старший из них, грузный мужчина в преклонном возрасте, спешился и направился ко мне. Я заставила себя держать спину прямой, хотя внутри все дрожало от страха.
— Господин Шакка! Обойдемся без приветственных церемоний и не будем вспоминать старые обиды. Я здесь в качестве посла!
Я молча приняла из его рук свиток, запечатанный сверху массивной печатью. Надеюсь, он не заметил, как тряслись мои руки, когда я ломала застывшую смолу и разворачивала лист.
Так, это вроде бы буква «а». Или все-таки суффикс, означающий род занятий? Да какая, к чертям, разница? Я посмотрела на мужчину поверх свитка.
— Ясно.
— И каков будет ваш ответ, господин Шакка?
— Я передам ответ во дворец завтра.
Мужчина скривился:
— Ваше высокомерие с годами только набирает обороты, как я посмотрю. Уж извольте, господин, дать ответ немедленно!
Говорила я твердо, намеренно растягивая слова и делая длинные паузы:
— Куда мне спешить? Я жил семьсот лет и еще столько же проживу. В отличие от тебя и прочих тараканов.
— Что такое «тараканов»? — гость опешил. — Оскорбляете?! Так вы признаете, что укрываете в своем доме его величество? Где он? Пусть сам выйдет пред своим народом и ответит за преступление против природы и собственных законных наследников!
Поскольку мужчина начал кричать, я тоже повысила тон. Намеревалась этого не делать, ведь Керин на моей памяти никогда голос не повышал, но сейчас не придумалось ничего лучше, чем рявкнуть:
— Выметайся! Забирай своих корешей и выметайся из моего дома! Еще пара секунд, и вы пойдете на корм моим демонам, которые так кстати очень голодны!
Слово «корешей» тоже было лишним, но зато мужчина внял и даже переспрашивать не стал. Все пятеро исчезли быстро, и только когда ворота за ними с грохотом захлопнулись, я позволила себе ссутулиться и отчаянно затрястись.
— Да ладно тебе, — Эльрик подбежал и хлопнул меня по спине. — Все было не так уж плохо!
— Но все-таки плохо?
— Успокойся уже! Все равно поздно что-то менять. Самое главное — среди них не было магов! А это означает, что у них могут возникнуть только подозрения, но никаких доказательств. Кстати, если завтра они явятся по какому-нибудь пустяковому поводу вместе с магом, тогда и можно будет сказать, что ты отыграла плохо.
Выдохнула, вдохнула, протянула свиток Эльрику. Содержание письма не удивило. Почти дословно его пару дней назад предсказывал сам король. Законный наследник, бла-бла-бла, Дирим Первый требует урегулирования конфликта мирным путем. Мол, папочка его уважаемый может добровольно отказаться от престола, как это сделал первый наследник. К господину Шакке Корона не будет иметь претензий, ежели он окажется настолько мудр, чтобы вести себя в соответствии с законами природы и справедливости. Ну, а коли не будут они столь законопослушны, то Короне не останется ничего иного, кроме как закрыть глаза на кровное родство и уважение перед заслугами некроманта.
Несмотря на то, что именно подобного король и ожидал, но после прочтения свитка он заметно расстроился. Удалился в свою спальню, а Марушка поспешила за ним. Ей, кажется, доставляло невероятное удовольствие заботиться о старике. Или она тоже начала чувствовать себя частью чего-то очень важного.
На следующий день Дорб доставил во дворец отказ. Мы составляли его втроем — так, чтобы прозвучало достаточно учтиво, но притом было заметно, что именно Керин Шакка приложил к ответу руку. Мол, его величество почетный гость в доме, а некроманту политика вообще до первого надгробия. Но ежели кому-то гостеприимство некроманта не по вкусу, то могут явиться в особняк и ему лично претензию высказать. За
