Но внутри меня ждала тьма. Пришлось вернуться за лампой из коридора. Я осторожно пробиралась вниз, а потом всматривалась в каждый затемненный угол.
— Ты в платье, Даара? — Криит тихо смеялся. — Я знал, что ты любишь платья. Не зря даже в военный поход с собой прихватила! Кого-то пыталась очаровать?
— Ага. Тебя и пыталась, — ответила я с сарказмом. А потом подумала, что могу и не ошибаться.
Снова пришлось бежать за связкой ключей и отпирать замки. Меня шатало, но я мысленно отдавала себе команды и их исполняла. И заставляла себя говорить, все менее уверенная, что слова звучат вслух:
— Беги, Криит. Они хотят обменять тебя на… И уже собирают армию к побережью… не знаю, когда… Но они хотят мира. Попробуй договориться там, а я попробую здесь… На воротах днем было пятеро… Но позади дома охраны вообще нет… быстрее…
— Я не оставлю тебя, ты что мелешь?
— Тогда они нападут первыми… тут должен кто-то остаться… я ему скажу, что ты их убедишь… Не мог бы ты перетащить меня наверх? А то вдруг тут искать не будут? Добрые духи, какой же ты огромный… за два дня отвыкла.
— Я не оставлю тебя!
В его руках я почувствовала себя пушинкой. Прижалась лицом к голой груди.
— Не бойся, сын вождня… он меня не убьет… разозлится, конечно, но вряд ли убьет… Я могу ему языком…
— Что ты можешь языком?
— Чепуху молоть… Хотя я своим… — и окончательно провалилась в сон.
Глава 17. Нелюбовь
Я проснулась, потянулась сладко, открыла глаза… и тут же вскочила на ноги.
— Что ты наделал?!
Криит сидел на земле и вытирал пучком травы кухонный нож.
— Не кричи, Даара. Нас уже должны искать.
— Что ты наделал? — повторила тихо и обреченно.
— Я не мог тебя там бросить. Можешь ударить, можешь вообще никогда со мной не разговаривать. Но я не мог тебя там бросить.
Села перед ним:
— Император не убил бы меня.
— После того, как ты устроила мой побег? Может, и не убил бы. Может, устроил бы что-то похлеще смерти. Успокойся и прими: я не мог тебя там бросить. И удивлен, что тебя это удивляет.
— Даже если и так… теперь его никто не остановит от нападения на лагерь.
— Армию перебрасывают не так быстро, Даара. И мой выкуп он организовал, скорее всего, именно для того, чтобы выиграть время. Нам просто нужно оказаться там раньше — и тогда посмотрим, кто окажется сильнее. Возможно, что основные наши силы и не понадобятся.
Вообще-то, я тоже считала, что на открытой территории бесы намного сильнее наших расслабленных солдат. Если даже я ошибаюсь, то прибывшим силам останется только добивать остатки. С еще большей яростью, чем прежде. Бесы стремятся к полному отказу от страха смерти, а уж гибель за правое дело вполне вписывается в их характер. Мои же сородичи в большинстве своем смерти боятся. Это и есть решающий аргумент на поле боя. Потому я и теперь видела явный перевес на стороне бесов, даже не зная численности армии императора. Но Криит своим поступком обрезал призрачный шанс на мир!
Решительно встала и прислушалась — звуков преследования не слышно. Но в резиденции не было столько людей, чтобы прочесать весь лес.
— Я вернусь, сын вождя. А ты верь, что император продолжит меня слушать… ведь ничего особенно страшного не произошло! Я попытаюсь объяснить…
Криит смотрел в чистое небо рассеянным взглядом:
— Теперь точно станет слушать. Я убил двоих стражников, когда выбирался.
— Что ты сделал?!
— Никогда не замечал за тобой такой эмоциональности, Даара. По-твоему, сбежать незамеченным было просто? А теперь представь, что я не просто сбегал, но еще и тебя нес. Они заметили.
Я рухнула обратно на землю и схватилась за голову. Да уж, теперь император, как и его люди, уже не смогут воспринимать меня по-прежнему.
— Ладно, — махнула рукой и на него, и на все печальные обстоятельства. — Тогда идем к своим. Если уж на то пошло, то императору я свою точку зрения озвучила — если хватит ума, то не станет нападать первым. А мы за это время попытаемся убедить своих.
— Даара, да что с тобой происходит? Я вот точно вижу изменения в тебе, и будто на краю сознания мелькает ответ, но я никак не могу поймать его за хвост. Может, просто объяснишь?
— Мне долго тебя ждать, сын вождя?
Он легко поднялся на ноги и направился следом.
— Ты так прониклась тяготами этого народа, что забыла о тяготах своего?
— Не забыла.
— Обратилась в их веру?
— В добрых духов? Не знаю… вряд ли. Я вижу, что в бою вера в перерождение сильнее этих их духов.
— А как тебе удалось усыпить бдительность императора? За тобой же там вообще никто не приглядывал!
— Не бдительность, а самого императора. Магическим отваром от знахаря Барка. Во мне все-таки течет капля шаманской крови!
Мне казалось, что прозвучало весело, но Криит не собирался смеяться:
— Он доверял тебе до такой степени, что позволил себя опоить?
Я не ответила, тщательно прислушиваясь к малейшим шорохам. Густой лес по моим прикидкам будет тянуться еще на сутки пути, если идти строго на юг. Потом повернем на восток, но там начнутся поселения, и только самые глухие из них не слыхали про начавшуюся войну с бесами. Потому безопаснее будет пройти это полосу, а к лагерю добраться по теперь безлюдному побережью. Это увеличит путешествие не больше, чем на день, но зато сократит риски. Криит шагал за мной и маршрут вообще не оспаривал.
— Даара… — не получая ответов, он подбирался к ним сам, — и эти твои вчерашние излияния… Ты стала его женщиной, что ли?
Прозвучало с таким омерзением, что я остановилась и глянула на него:
— Осуждаешь, сын вождя?
— Нет… Я… Да когда ты успела?
Теперь он сам пошел вперед — видимо, чтобы я не читала эмоции на его лице. Но замолчать никак не мог:
— Ты ведь всегда говорила… что ничьей женой не станешь.
— А кто говорит про жену? У императора своя имеется! — мне казалось забавным наблюдать, как он мысленно мечется, но пытается не выдать этого.
— Великая Даара, которую будут ставить в пример воительницам еще сто поколений после ее смерти, не став женой, под кого-то легла и послушно раздвинула ноги?
Да, у бесов в обсуждении интимных тем никаких границ нет! Значит, вот как Даара говорила? А не потому ли говорила, что единственный мужчина, достойный ее вечной любви, успел взять в жены ее сестру? Ответила с пробивающимся смехом:
— Кто же тебе сказал, что послушно и именно ноги?
Он не выдержал, замер, а потом медленно повернулся:
— Даара! Я… не осуждаю… я пытаюсь не осуждать… Да кто я такой, чтобы тебя в этом осуждать?
И на конце фразы звучало очевидное «но». Становилось только смешнее, потому я издевательски подшучивала:
— Ты ведь
