— И что? Потому даже поцелуев у нас не будет?
— Не будет, — окончательно изумил он. — Я предпочту быть твоим другом, самым близким твоим человеком, чем испорчу все ненужной страстью. Страсть неизбежно заканчивается, когда под ней ничего нет. И тогда даже душевной близости не получится. А нам еще вечность бок о бок коротать. Если Оок не бредил, то нам с тобой нести мир остальным, потому давай не испортим мир между нами двумя.
У меня вырвалась усмешка от такой нелепицы. Я легла на соседнюю лежанку и отвернулось. Странное чувство — хотелось одновременно и расхохотаться в голос, и прижаться к нему с просьбой, чтобы передумал. И как он себе это представляет?! Ведь сам хочет меня до дрожи в пальцах — а то я не вижу! Говорил о детях и внуках… то есть он имел в виду, что у нас с ним будут разные дети и внуки? Чтобы не испортить мир между нами ненужными эмоциями? Была бы любовь, он бы смилостивился? Откуда и зачем в нем столько упертости? …или мудрости?
Глава 24. Охотник среди охотников
Ракиид, узнав об отсрочке еще на месяц, совсем не обрадовался:
— Ты хотя бы посвяти меня в план, брат.
— Не могу.
Ракиид хмурился и, вполне вероятно, теперь вообще жалел, что отпустил нас на Родобесские острова и позволил уговорить отца.
— Криит… Мы не протянем тут месяц. Эти мрази… — он мельком глянул на меня — или с целью извинения за грубый эпитет, или чтобы исчерпывающе показать, кто именно «мрази», — сами тоже не нападают. Но они теперь близко. Наши охотники не возвращаются… Таким образом местные дают понять, что в леса нас не пустят. Это не война и не мир — самое худшее из состояний. Мои воины сходят с ума от бездействия.
Я задумчиво смотрела в сторону леса. Император не нападает первым, потому что на открытом пространстве у бесов явное преимущество. Да к тому же он явно хитер и труслив, чтобы возглавить армию, идущую на бойню. В лесу или укрепленном городе у него есть хоть какой-то шанс. И потому он выманивает бесов возможностью голода… Бесы плохие рыбаки, но вряд ли совсем неспособны прокормить себя на берегу моря! Да и до Родобесских островов не так уж далеко, можно оттуда поставлять припасы. Вот же, на ближайшем костре готовится их обычная злаковая похлебка, значит, они даже не израсходовали полностью зерно. Нет, император вряд ли надеется заморить бесов голодом — он провоцирует их на необдуманные поступки. Мы и раньше знали, что у бесов тяжелый нрав. А если их заставить сидеть на одном месте неделями, то рано или поздно кто-то или начнет провоцировать конфликты здесь, или рванет в леса. Убивать их по десятку намного легче, чем при организованной атаке.
Примерно то же самое говорил и Ракиид. Он не оспаривал решение вождя — он лишь сокрушался, что такое решение может привести к катастрофе. Ему выпала незавидная доля: сдерживать под собой бушующую волну и не давать ей выплеснуться в любом направлении. Но как мне объяснял раньше Криид, если кто и справится с этой задачей, то только второй сын вождя. Наат, к счастью, еще не прибыл сюда с Тикийской территории — тот, вечно расслабленный и излишне эмоциональный, даже себя бы сдержать не мог. Что уж говорить о сотнях воинов.
Я волновалась, не зная мыслей Криита. Сейчас он ставит под удар свой народ, а это должно быть намного сложнее, чем когда больше уязвим был мой. Ценность мирного соглашения для него стала многократно выше. Но голос его не отдавал и признаком сомнения:
— Я принесу отцу на блюде Большую землю до истечения месяца.
— А если нет? — конечно, Ракиид сомневался. Ведь обещание звучало пафосно и ничем не подкреплялось. — Тогда нам придется воевать осенью. Большая земля огромна и вооружена своими холодными зимами — единственным оружием, против которого мы бессильны.
— Я принесу Большую землю на блюде, — упрямо повторил Криит.
— Брат, говоришь так, будто ты бессмертный. Или знаешь то, чего не знаю я.
Криит только улыбнулся. И теперь до меня дошел окончательный смысл проклятия. Шаман Оок действительно сделал Криита бессмертным — его теперь не остановит ни меч, ни стрела. Он будет продолжать идти вперед, пока… Пока что? Ну конечно, он собирается добраться до императора! Проклясть императора невозможно, но проклятый Криит — единственный, кто может к нему подобраться достаточно близко! Об этом вслух ни разу не было сказано, но и Хиида, и Криит имели в виду именно это, прикрывая основную цель желанием разделить мою судьбу… Я в его решении вообще никакого значения не имела! Или точно не в первую очередь. Криит просто придумал единственный способ заполучить мир меньшим количеством жертв. Коротко выдохнула, но промолчала. Я была согласна с его выбором.
Отдыхать мы себе не позволили: перекусили, переоделись и в тот же день отправились в путь. Император за это время уже наверняка покинул резиденцию, но где он может находиться теперь, мы не имели ни малейшего понятия. Потому все равно придется идти напролом.
Уже до темноты мы рассчитывали наткнуться на солдат. Криита можно было сдать, как и в первый раз. В надежде, что как и в первый раз, его доставят прямиком к императору. В лесу я держалась к нему ближе, чтобы встречные сначала заинтересовались разношерстной компанией, а потом уже начинали стрелять.
Наткнулись на труп. Бес, пронзенный несколькими стрелами, мертвыми глазами смотрел в темнеющее небо. Уже не меньше двух дней он разлагался на жаре. Бесы своих мертвецов сжигают. Криит тело Даары просто зарыл в землю, поскольку не было времени и возможности для погребального костра. А этого же просто бросили. Во имя устрашения, не иначе. Хотелось бы верить, что мои соплеменники подобным не злоупотребляют — бесов подобным не устрашишь, а вот эпидемию какой-нибудь заразы вызвать запросто. Падальщики здесь встречаются нечасто, чтобы всерьез рассчитывать на их помощь.
И тем не менее предупреждение игнорировать невозможно. Дальше — уже опасность. Местные показали начало своей территории. Передвигались мы теперь медленнее и осторожнее, говорили тихо.
— Это не солдаты, — я сделала очевидный вывод.
— Охотники? — предположил Криит.
— Да. Стрелы самодельные. Вполне возможно, что армии тут и вовсе нет.
— Я не понимаю, чего тогда добивается император? Выставил против армии родобессков простых охотников, которых мы снесли бы, если бы пошли в наступление?
— Ты недооцениваешь охотников, сын вождя, — усмехнулась я. — Если их тут много, то они
