Михаил проводил ее взглядом и кивком пригласил Азазеля на лоджию, не стоит мешать Бианакиту оценивать сражение в войне Саудовской Аравии против Ирана.
– Что с Ястребом?
Азазель в задумчивости смотрел через перила на распростертый внизу огромный город с геометрически точно расчерченными улицами, скверами и гроздьями красиво оформленных зданий.
– Работаем, – ответил он несколько отстраненно. Взглянув в потемневшее лицо Михаила, добавил со смешком: – Для тебя успех, если противник убит?.. Нет, Мишка, это не всегда хорошо и не всегда нужно.
Михаил насупился, надоело быть постоянно шпыняемым учеником.
– А что хорошо?
– Противника можно скомпрометировать, – ответил Азазель все тем же покровительственным тоном, – можно подставить, можно с помощью связей добиться его перемещения на такую работу, где для нас будет абсолютно безопасен. Да и вообще многое можно!.. Но крючки я оставил. Так, на всякий случай.
– Ну да, – буркнул Михаил, – иначе какой ты тогда Азазель? Так Ястреб, значит…
– Жив, – ответил Азазель уклончиво, – но узду я на него накинул. Это не значит, что вот так возьмет и повезет, но у меня есть хлыст и шпоры. Опыт по обламыванию богатый, с тех пор как самому рога обломали…
– У тебя были рога?
Азазель посмотрел на него так, словно хотел дать копеечку.
– Хороший ты, Мишка. С сочувствием говоришь, я заметил. И глаза у тебя добрые-добрые, как у Владимира Ильича. Откуда у меня рога? Вспоминай человеческий язык во всех тонкостях и нюансах.
Он чуть повернул голову, прислушиваясь к плеску воды со стороны плотно закрытой двери ванной комнаты.
Михаил сказал с неловкостью:
– Видел в кино, все женщины перед сном…
– Держись, – ответил Азазель. – Ты сейчас, как все люди. Каждый человек носит в себе гены Люцифера из-за прелюбодеяния Евы, но и частицу Творца. Только у тебя это заметнее.
Михаил поежился.
– Ничего себе, заметнее. Элементаль и я в одном теле! Элементаль во мне не совсем просто гены…
– Все люди чуют мощный зов Сатана, – ответил Азазель, – только объясняют своим неандертальским прошлым… Так что ты не так уж и уникален. Ладно, иди и высвободи в себе неандертала!
Они вернулись в гостиную, Азазель развернул его в сторону спальни и мощно хлопнул по спине. Михаил невольно сделал пару шагов, а когда оглянулся, Азазель уже исчез, словно его и не существовало вовсе.
Обизат в душевой весело пищит песенку из нового кинофильма, Михаил ушел в спальню, а там, уже под одеялом, с неловкостью вспомнил исчезнувшую Аграт, а следом и Синильду, что оставила в его мохнатой и заскорузлой душе наемника светлый след, а самого архангела ввергла в жгучий стыд, смятение и сладкую тоску. Хорошо, элементаля тогда в нем еще не было.
Сейчас и того хуже, на веку Макрона немало женщин побывало в его постели, да и сам в чужих без счета, но то другое, там все не снимая лыж, на бегу, грубо и брутально, а здесь этот нежный цветок с чистыми наивными глазами лезет к нему в постель, чтобы потом с гордостью «носить его дитя в своем чреве».
Слишком как-то откровенно, хотя вроде бы и все правильно, дети должны рождаться от сильных мужчин, а не больных астматиков, однако все равно неловко, а девочка еще не умеет маскировать искренность дымком красивых и пустых фраз о внезапном влечении, сексе без обязательств, романтическом импульсе и прочей несуществующей хрени.
Дверь приоткрылась, из коридора резко блеснула в глаза и упала на постель яркая полоса света. Следом проскользнула Обизат, сама как луч света, неслышная и светлая, рывком отбросила прикрывающее ее широкое полотенце и быстро, будто лисенок, скользнула к нему под одеяло.
– Ой, я такая холодная!
– Как лягушка, – подтвердил он, – ладно, грейся. Бить не буду.
– Можешь бить, – заверила она преданно, – только не прогоняй!..
– С чего бы я стал бить, – проворчал он.
– А если провинюсь?
– А ты не провиняйся, – ответил он. – Да кто станет такую лапочку бить? Я того сам побью и прибью.
– Ты мне говори, – попросила она, – что делать. А то я уже поняла, что просто лежать с раздвинутыми ногами, как говорили мне старшие женщины, не совсем правильно.
– Не слишком старайся, – сказал он успокаивающе. – Это не та область, где нужно добиваться виртуозности. Иначе Софьей Ковалевской не станешь.
– А она была хороша в постели?
– Кто знает? – ответил он. – Ее знают не за постель. Вообще, вот только сейчас подумал, нет ни одной женщины, которую бы знали за виртуозность в постели!.. Даже Клеопатру или Таис Афинскую расхваливали за красоту, обаяние и умелое поведение в обществе, если можно так сказать.
Ее глаза заблистали живейшим любопытством.
– Расскажи про Софью Ковалевскую!
– Щас, – ответил он, – только вот и мечтал лечь с тобой под одно одеяло и рассказывать о Софье Ковалевской!.. Уже согрелась? Тогда иди сюда, теплая моя лисичка.
Глава 12
Азазель с утра исчез, еще вчера за ужином пояснив туманно, что уточняет детали предстоящей операции. Сегодня начнут ее точно, потому никому не напиваться и быть наготове, хотя сидеть и ждать с рюкзаками за плечами не совсем обязательно.
Возможно, исчез даже ночью, те двести ангелов, что ушли за мятежным Азазелем и облеклись плотью, могут спать, как люди, а могут и обходиться без сна, чем Азазель без зазрения совести пользуется, хотя и часто подчеркивает, что ведет себя во всем как человек, чтобы понять, почему именно Творец уже тогда определил человека, а не ангелов, властелином этого мира.
Обизат помчалась на кухню, ощутив в себе зов к этому чисто женскому делу, Михаил слышал как задорно и с энтузиазмом распевает там «Белла Чао», услышанную вчера с экрана телевизора, куда Бианакит вывел марширующую в бой колонну неаполитанских партизан.
Бианакит, позавтракав за общим столом, похвалил стряпню Обизат, пусть даже все сделала Сири, уже знает, женщин нужно хвалить, тогда в лепешку разобьются, будут стараться и дальше.
Михаил еще допивал кофе, когда он поднялся могучий и собранный.
– Посмотрю новости, – сообщил он кратко. – Говорят, это важно. Вижу, что да, важно.
Михаил кивнул:
– Если что, Азазель нас соберет.
Бианакит молча вышел в гостиную, через мгновение там вспыхнул на стене огромный прямоугольник роскошного экрана.
Обизат спросила робко:
– Мой господин и повелитель, мне оставаться с Сири или возьмешь с собой?
– А чего ты решила, – спросил Михаил, – что я куда-то направился?
– У тебя вид такой, – сообщила она. – Мы, женщины, все должны чувствовать и видеть!
Из гостиной донесся голос Бианакита:
– Прогуляйтесь, вы молодые. А мы с Сири домовитые, здесь подождем. Смарт не забудь, а то Азазель не найдет.
– Чтоб Азазель да не нашел? – ответил Михаил. – От него и в Аду не спрячешься. Ладно, не опустоши коллекционные вина, у Азазеля все пересчитано.
Бианакит показался в дверном проеме, оглядел обоих так,
