Когда все трое догнали, Азазель скомандовал:
– Биан, Обизат!.. Обследуете этот ход.
– Сделаем, – ответил Бианакит.
– Встретимся в центральном зале, – сказал Азазель. – Если он вообще здесь есть.
– Сделаем, – повторил Бианакит коротко и, кивнув Обизат, нырнул в узкую щель.
Михаил только успел проводить их обеспокоенным взглядом, как Азазель исчез, словно его здесь и не было. Пришлось, стиснув челюсти, ринуться вдогонку, но, правда, Азазель дальше притормозил, начал останавливаться и всматриваться в пол, а там все чаще попадаются кровавые потеки и красные брызги на стенах.
Трижды приходилось переступать через тела убитых.
Азазель сказал знающе:
– Все местные. Правда, вот тот явно чужак, но все же, все же… Похоже, своих унесли. Сахариэльцы, даже застигнутые врасплох, не такая уж и легкая мишень.
– Книжники? – спросил Михаил, усомнившись.
– Книжники, – ответил Азазель, – обществу которых тысячи лет, поневоле усвоят кое-какие уроки по выживанию.
– Но их явно застали врасплох.
– Или был отвлекающий маневр, – предположил Азазель. – Все-таки, несмотря на их историю, они общественники, я имею в виду членов общества, давно не воевали, отвыкли, а у людей это искусство совершенствуется лучше всего… Представляешь, массовые убийства называют военным искусством!.. Да ладно, кому я это говорю.
Михаил сказал с достоинством:
– Если тебе кажется, что одобряю войны, ты не прав. Это нехорошо.
Азазель посмотрел на него со странным выражением, словно не знал, смеяться или плакать, вздохнул.
– Боюсь, враг перебил здесь всех. Потому без колебаний, ты же солдат, стреляй во все, что движется, или и руби всех. Обизат вернулась к жизни потому, что получила всего лишь пулю в лоб. И другие погибшие от пуль из твоего пистолета вернутся, только не так скоро. А вот павшие от твоего меча уже не возродятся ни через сто лет, ни через миллион. Так что махай мечом почаще.
Михаил поежился.
– Точно не возродятся?
– Да, – подтвердил Азазель. – Это уже окончательно и бесповоротно. Страшно? Но люди вообще живут так и не иначе!.. И, как видишь, их мир обогнал мир демонов.
– Да, – пробормотал Михаил, – да…
Азазель уточнил:
– Не говоря уже о небесах, где полный застой. Так что руби без сожаления и сомнений, как и надлежит правильному и уставопослушному солдату.
Михаил дернулся, что у Азазеля нет почтения к дисциплине и порядку, а как бы вообще напротив, но смолчал, не до дискуссий во время боевой операции.
Азазель внимательно рассматривал царапины на стене, некоторые даже пощупал.
– Хорошо у людей, – пробормотал он. – Пограничники, таможенники, минные поля, заградительные стены, рвы с кольями и прочие милые приметы высокой культуры. Но из Ада в наш мир ведут только порталы. А они под контролем Князей Ада. Не знаю нынешнюю структуру, давно не общался, но один из таких порталов явно в руках оппозиции.
Михаил насторожился.
– Оппозиция? В Аду?
Азазель вяло мотнул головой, продолжая ощупывать царапины в камне.
– Мишка, оппозиция в Аду не означает лояльность Всевышнему. Оппозиция власти может быть для нас хуже, чем сама власть Ада. Не слыхал о радикалах и всяких ультра? К тому же если оппозиция тайком переправляет сюда демонов, то она заведомо наш враг.
– Даже, – уточнил Михаил, – когда переправляет достаточно безобидных?
Азазель поморщился.
– При всем гуманизме и мультикультуризме, увы, должен сказать, что демоны… все-таки демоны. Когда их горстка, они и сами под контролем, и силы никакой не представляют. Но если миллионы?..
– Ну-ну?
– Даже самые мирные, – пояснил Азазель, – почувствуют силу! И могут потребовать для себя уступок, добавочных прав, а потом и льгот. А сейчас, если честно, их и так уже многовато.
Михаил подумал, сказал тяжеловесно:
– Потому каналы должны быть перекрыты намертво. И откладывать с этим нельзя. Согласен?
– Ты хорошо придумал, – сказал Азазель с пафосным восторгом. – Я целиком и полностью поддерживаю твою идею. Ты бываешь умным, Михаил! Ты прав, каналы должны быть перекрыты намертво, и откладывать с этим нельзя. Вчера было рано, завтра будет поздно, как сказал великий Ильич! А мы верны заветам древних предков.
– Если, конечно, – уточнил Михаил ядовито, – они соответствуют нашим нуждам.
– А когда было иначе? – сказал Азазель. – Мудро и правильно только то, что в наших интересах. Пойдем, кое-что понятно. Хотя и не так, как хочется.
Он умолк, дальше узкий туннель раздвоился. От хода, по которому шли, ответвился еще один, совсем узкий, но Азазель остановился, Михаил видел на его лице некоторое смятение, что для Азазеля не очень-то привычно.
– Что-то не так?
Азазель сказал с сомнением:
– Надо проверить и этот… Он узкий, крупные демоны не пройдут, а с мелочью мы легко… Мишка, нам придется на какое-то время разделиться. Ты проверь это ответвление, что-то мне нашептывает, там может скрываться главное.
– Почему я? – спросил Михаил с подозрением.
– Ты сильнее, – ответил Азазель с пафосом. – Ты несокрушим, даже когда трезвый!
– Я всегда трезвый, – буркнул Михаил.
– Много теряешь, – ответил Азазель со вздохом. – Но хоть теперь время не теряй!
Он хлопнул его по спине, впихивая в щель. Михаил с неохотой двинулся дальше, часто оступаясь на неровном полу, щель настолько узкая, что иногда приходилось боком.
Обострившиеся чувства говорили громко, что этим проходом пользовались часто. Он ощутил странную уверенность, что, если остановится и сосредоточится, увидит призрачные очертания тех, кто недавно ходил здесь и оставил следы в виде запахов или прикосновения к стене.
На всякий случай в самом деле остановился, сосредоточился. После минутного ожидания сперва просто ощутил себя мухой, влипшей в янтарный клей, но затем проступила светящаяся дорожка впереди, еще через пару минут такая же шагах в пяти слева, только не настолько серебристая, вообще едва заметная, но холодок восторга подсказал, что видит туннель, параллельный этому в толще каменной горы!
Начал продвигаться со всей осторожностью, ход трижды изгибался без всяких причин, Михаил наконец понял, что туннель просто проложили по естественным разломам в древних породах, иногда чуть-чуть убирая мешающие неровности на стенах.
Еще через несколько минут увидел смутно, как впереди ход становится шире, а потом ощутил, что приближается к небольшой пещере, в глубине которой отчетливо видны красные пятна, указывающие на теплокровных…
Соблюдая предельную осторожность, выглянул, и с головы до ног осыпало морозом. Азазель сидит на стуле, руки и ноги привязаны, а еще и веревка на горле, что явно мешает дышать, даже лицо покраснело от натуги, а глаза вылезают на лоб.
Лицом к нему, а спиной к Михаилу узкоплечий демон с длинным ножом в правой руке подходит к Азазелю, в левой крепко стиснул щипцы с изогнутыми ручками.
Михаил начал тихонько подкрадываться, но демон учуял, молниеносно развернулся. Серое унылое лицо перекосилось в ужасе.
– А ты… откуда?
– От верблюда, – ответил Михаил грозно. – Замри, тварь дрожащая и кромешная.
Демон вскрикнул:
– Не приближайся!
Азазель прохрипел со своего места:
– Не… подходи… к нему…
– Я тебя спасу, – заверил Михаил победным голосом.
Демон вдруг завопил истошным голосом,
