— «…Оказывается… они заперлись в купе… да еще опустили на окне штор… и… наверно… не теряли там времени даром…» — проговаривала она, то и дело сбиваясь, пока Роберт очень медленно ласкал ее внизу. Он как будто бы не пытался на самом деле возбудить Аву, а скорее изучал ее пальцами и наблюдал за ее реакцией на его прикосновения в тех или иных точках, в то время как она горела и плавилась и едва сдерживалась, чтобы не взмолится о большем. Его пальцы были в ее крови, но она совсем об этом позабыла и могла думать только о том, как безумно его хочет. И когда он наклонился к ней, обнял свободной рукой за плечи и легко поцеловал в шею, прямо над ошейником, она не сдержалась и сладостно вздохнула, блаженно прикрыв глаза. Лишь только чудом ей удалось взять себя в руки и из последних сил сосредоточиться на вверенном задании.
— «…Образ кого-то третьего, пусть давно позабытого, вторгшийся вдруг в его отношения с Розмэри», — задыхаясь от истомы, как можно более вдохновенно и выразительно прочитала она, — «только это и было нужно, чтобы рушились остатки его душевного равновесия, чтобы хлынули без помехи боль, тоска… отчаяние… и страсть…»
На выдохе произнеся последнее слово, Ава сильно запрокинула голову и протяжно застонала, потому что именно этот момент Роберт выбрал, чтобы полностью погрузить в нее свои пальцы.
— Можешь больше не продолжать, — прижимая девушку к себе, шепнул ей на ухо он, и она тут же безвольно выронила книгу на пол, за край полотенец. Она уже больше ничего не чувствовала, кроме бесконечной сладости, которую приносили даримые Ридом ласки, и отдалась его воле без остатка.
Тихо постанывая и вздыхая от удовольствия, она выгнулась в спине и позволила опустить себя вниз. Роберт ласкал ее уже не легкими прикосновениями, а сильными и настойчивыми движениями, пока она в приступе страсти сжимала его руку бедрами. Ее ноги измазались кровью, но никого уже не волновала чистота, и только наслаждение имело абсолютное значение.
Не прерываясь ни на секунду, Рид прильнул губами к Аве и поцеловал ее грудь. Его рот накрыл ее потемневший сосок, и от прикосновений его горячего языка девушка застонала громче, прогнулась в спине сильнее и на выдохе прошептала его имя. Ее захватило настоящее блаженство и она потерялась в нем, пропала, растворилась, исчезла… Пока не вспыхнула в ее опустошенном сознании ярчайшая вспышка, ослепляющая и оглушающая, и вмиг пропала, оставив после себя прекрасные секунды бескрайнего удовольствия.
Тяжело дыша, Ава не сразу пришла в себя и осознала, что только что произошло. Перед глазами медленно, как будто из тумана, возникал потолок и часть стены, и кожа вновь ощутила прикосновения махрового полотенца и липкую смесь крови и смазки. Переведя дыхание, Ава с трудом приподнялась и огляделась. Все-таки же обнимая и поддерживая ее, Роберт помог девушке сесть. Его ладонь была прижата к низу ее живота, и все его пальцы, его ладонь, ее бедра и лобок были измазаны в крови. Со скептической гримасой на лице оценив представшее безобразие, Ава перевела взгляд на довольного, как кот, Рида.
— Ты ведь в курсе, что ты извращенец? — с напускной суровостью поинтересовалась она.
— Не больше твоего, дорогая, — легко парировал тот.
— Туше, — хмыкнула Ава и, не сдержавшись, весело рассмеялась вместе с Робертом.
— Почему тебе так нравится кровь? — спросила Ава, играя с льющейся сверху водой и наблюдая, как та стекает вниз по руке. Они стояли в большой душевой кабине и приводили себя в порядок после игр в гостиной. Горячая вода приятно согревала, и, зная, как на улице холодно и еще долго не сойдет снег, в ее потоке хотелось нежиться вечно.
— Потому что нравится, — легко ответил Роберт, смывая с волос шампунь. — Нравится ее цвет, ее тягучесть. То, как она проступает из ран и стекает по коже. Даже вкус мне ее кажется приятным… Хотя далеко не настолько, чтобы удариться в вампиризм или переквалифицироваться из нормального здравомыслящего садиста в банального маньяка.
Ава весело прыснула и снова высоко подняла руку над головой, позволяя воде стекать в ладонь и сбегать вниз по руке. Старые воспоминания, глубоко запрятанные в самые дальние уголки памяти, дали о себе знать, и воображение само собой нарисовало на по-зимнему белоснежной коже былые ранки и порезы. Прошло много лет, они успели затянуться, многие, кроме самых глубоких и болезненных, не оставили и тени шрамов, но Хейз помнила их все. В чем-то была права ее старый психотерапевт. Боль никогда не уходит до конца, даже если ее выпустить вместе с кровью. Но порой иначе с ней справиться невозможно. По крайней мере Ава так и не смогла научиться другим способам, как ни старалась и ни пыталась.
Но, с другой стороны, она была больше не одинока в своих страстях и демонах. Пускай всего лишь на время.
— Но к чему ты спрашиваешь? — спросил Роберт, приглаживая мокрые волосы пальцами, и заинтересованно посмотрел на Аву.
— Потому что ты же знаешь, что менструальная кровь совсем не та, что течет по венам? — скептически уточнила девушка и с акцентом заломила бровь.
— Если не ударяться в биологию, то исключая специфический запах не вижу принципиальной разницы, — отмахнулся Рид. — Чисто на взгляд такая же кровь, как и вся остальная. К тому же я мужчина, а нам в целом совершенно чуждо и непонятно то, что для вас женщин является ежемесячной обыденностью. Не зря же в древние времена с месячными было связанно столько предрассудков и суеверий. Так что кровь — она и есть кровь.
— Но тебя месячные, такое ощущение, завораживают? — ехидно заметила Ава и, оттолкнувшись от кафельной стены, прильнула к Риду.
— Скорее вызывают сильное любопытство, — поддержал ее игривый тон Роберт и мягко обнял за талию, прижимая к себе. — Особенно то, как в такие дни меняется ваша реакция на ласки и прикосновения.
— А как твоя бывшая жена относилась к твоему любопытству? — поинтересовалась Ава, затронув тему, к которой давно уже питала осторожный интерес. Ведь у нее самой было не так уж и много опыта обычных отношений, а Роберт пережил пускай короткий, но все-таки брак до того, как серьезно занялся Темой.
— Никак, — честно ответил мужчина, слегка пожав плечами. — Во-первых, в такие дни она всегда чувствовала себя очень плохо, а, во-вторых, считала секс во время месячных слишком грязным и муторным. Так что я не настаивал.
— А девственницы у тебя когда-либо были? — спросила Ава. — Раз уж
