— Вам все-таки надо собрать нормальную аптечку. Та, что у вас есть, никуда не годится, — категорично заявила Вивьен, стремительным шагом направляясь из кухни в гостиную и на ходу помешивая некую бурую жидкость в маленьком стакане.
— А это что? — с опаской поинтересовался Мэтт, подозрительно смотря на стакан в руках женщины.
— Смесь настоек корня валерьяны, пустырника, пиона и прочих трав. По дороге в аптеке догадалась купить. Так и знала, что ничего подобного у вас нет, — ответила Вивьен, садясь рядом с Авой, и притянула дочь к себе. — Вот. Пей. Это поможет.
Перечить маме было сложно, практически невозможно. Она заставила Аву выпить смесь из настоек до последней капли, после чего заботливо обняла вновь пустившуюся в слезы дочку.
— Четыре года… Четыре года коту под хвост, — сквозь всхлипы и слезы невнятно промямлила Ава. — Четыре…
— Но может у вас еще все срастется? — осторожно предположила Эмма, ободряюще погладив руку сестры.
— Он себе уже другую нашел! — взорвалась та и, уронив голову в ладони, зарыдала с удвоенный силой. — Подонок… Как он мог…
— Если он так быстро метнулся к другой после стольких лет, то и поделом с ним, — веско заявила Вивьен и, смягчившись, крепче прижала к себе дочь. Та, обессиленная и уничтоженная, прильнула к матери и спрятала опухшее и красное от слез лицо у нее на плече.
— Почему мужчины такие мудаки? — глухо пробормотала она и громко шмыгнула носом.
— Ну, не все, — неловко вставил Мэтт, но под гневным взглядом жены и тещи быстро стушевался и состроил виноватую мину. — То есть я хотел сказать, что Чарльз поступил как последняя свинья, но жизнь после одного неудавшегося романа не заканчивается. Главное сейчас перетерпеть, а дальше станет легче.
— Мэтт дело говорит, — поддержала его Эмма. — Расставание с Уиллом по тебе тоже сильно ударило, но ты в итоге оправилась и оставила его в прошлом. Так и теперь. Да, сейчас плохо и больно, но потом все наладится. Вот увидишь.
Ава в ответ только громко всхлипнула и ничего не сказала. Любые слова поддержки, даже самые теплые и искренние, не могли ей сейчас помочь. Ей было слишком больно, чтобы поверить в них и принять здравую мысль, что жизнь после такого кошмара может снова наладиться. Слишком быстро и резко произошел разрыв, особенно после стольких лет вместе… И то, что между ней и Чарльзом давно уже пробежала трещина, не могло убедить Аву, что расставание в любом случае было неизбежно. Сложно строить прочные отношения с тем, кто считает, что мир крутится вокруг него, когда у самой в жизни кроме любви есть другие, не менее важные интересы и цели.
Но сейчас все доводы разума тонули в слезах. Одна только мама понимала, как плохо Аве, и что ее сердце и разум не в силах справиться с обрушившимся горем. Ничто на свете не могло ее успокоить и приободрить, только поддержать теплыми объятиями и бережными поглаживаниями по всклоченным рыжим волосам. Как когда давно в детстве, когда разбитая коленка или сломавшаяся игрушка казались настоящей катастрофой, и только мама могла помочь и своей любовью осушить слезы. Мама…
— Вроде успокоилась, — осторожно заметил Мэтт, наблюдая за тем, как Ава притихла и размякла у Вивьен на руках.
— Вымоталась, — шепнула Вивьен и бережно убрала волосы с лица дочери. Закрытые веки Авы тревожно подрагивали и она тяжело дышала ртом, но все же девушка больше не плакала и, казалось, провалилась в некую странную полудрему.
— Ей нельзя сейчас домой, — тихо, но твердо произнесла Эмма.
— Пускай останется у нас, — предложил Мэтт.
— Да, так будет лучше всего, — кивнула Вивьен, не выпуская дочь из объятий. Она не отпускала ее еще долго, пока Харрисы готовили кровать для нежданной гостьи в комнате, в которой они собирались в будущем организовать детскую, и время от времени возвращались в гостиную, чтобы проверить, все ли в порядке и не нужно ли чего еще.
В какой-то момент, когда мать и дочь были одни, Ава приоткрыла глаза и, невидящим взглядом смотря в пол, едва слышно прошептала:
— Мы же любили друг друга. Так почему?..
— Потому что любви зачастую бывает слишком мало, — с тоской ответила Вивьен, ласково проведя ладонью по волосам дочери, и ее печальный ответ и полный заботы жест окончательно погрузил Аву в липкий, тревожный, но такой нужный сон без сновидений.
— Ночь я провела у Эммы и Мэтта, но на следующий день домой так и не вернулась. Еще с утра мне пришло сообщение от Чарльза, где он предупреждал, что сегодня зайдет заберет свои вещи. Несмотря на разбитое сердце, одна только мысль о том, чтобы увидеть его, повергала меня в отвращение. Я с трудом переживала наш разрыв, но в одном была полностью уверена: даже если бы Чарльз предложил мне снова сойтись, я бы послала его к черту. Только не после того, как низко он со мной поступил. Тем более, я порядком устала от его вечного капанья мне на мозги по поводу моей работы.
Я до последнего верила в то, что мы найдем компромисс, но резкий и неожиданный разрыв открыл мне глаза. Чарльзу не было никакого дела до моих успехов, моих желаний и творческих амбиций. Ему нужно было только, чтобы я постоянно была подле него, а он был моим солнцем, моим светом. Всем. Но так не бывает. Жизнь — это больше, чем одна только любовь. Какой бы огромной она ни была.
Всю субботу я провела на работе и до последнего не решалась идти домой. Я не хотела случайно столкнуться с Чарльзом, но и мысль связаться с ним и узнать, закончил ли он собирать свои вещи, вызывала во мне омерзение. Наконец, заручившись обещанием Эммы, что в случае чего, если я действительно встречусь с Чарльзом и дело закончится новым скандалом, она приедет ко мне по первому же зову, я отправилась домой. А когда приехала… Нет, Чарльза не было, но…
Не знаю, зачем он со мной так поступил, но с его легкой руки мое возвращение в нашу квартиру стало для меня очередным ударом ножа
