– Не знаю, – ответил Подкопаев, опьяненный ее рассказом.
– Это был ты. Ты шел ко мне по белым лилиям. И тогда, в Сокольниках, когда я упала и подвернула ногу и ты вышел из машины мне помочь, я испугалась. Ты был тем человеком, которого я встретила в других мирах. Я очнулась в моей хижине на циновке. Была ночь, на поляне горели костры и звучали тамтамы. Жители селения собрались у костров и топотали под звуки барабанов босыми стопами.
«Боже мой! – думал Подкопаев. – Боже мой! Значит, и впрямь есть рай, есть бесконечная красота и неумирающая любовь, и можно перенестись туда, улететь из бренного мира и обратно не возвращаться. Ибо побывавший в раю и вернувшийся на бренную землю вечно будет метаться, биться о стену, сокрушаться, чтобы снова увидеть эти золотые планеты, серебряные луны, лазурные солнца. От них глаза обретают фаворский свет. И ты испытываешь несказанное счастье, бесконечную любовь. Милая, моя милая, ты вернулась на бренную землю, где тебя так жестоко мучают!»
– Я прожила среди дикарей несколько недель. За это время я немного изучила их язык, их нравы, их верования. Они верили в деревья. Деревья были их боги. Они произошли из дерева, вышли из его дупла. А деревородоначальница улетело на небо, на другую небесную землю. Они считали, что человек после смерти уходит в дерево. Когда рождался ребенок, ему посвящали дерево, уводили в лес, показывали дерево, и он всю жизнь ему поклонялся. Приносил к его подножию перламутровые раковины, цветные камни, перья райских птиц. Просил у него удачной охоты и рыбалки. А когда приходила пора жениться, вел невесту к подножию дерева, там они совершали брачный обряд, и это дерево становилось членом их семьи. Когда человек умирал, он уходил в дерево и продолжал там жить. А если дерево погибало, то все, жившие в нем, переселялись в другое дерево. Деревья умели ходить, менялись местами. Переплывали протоку и некоторое время жили на той стороне, а потом возвращались. Был один день в году, когда все деревья улетали на небо, на другую землю, где росло дерево-прародительница. И тогда все племя горевало, звало деревья обратно. Когда племя враждовало с соседним племенем – не могло поделить места охоты и рыбной ловли, – тогда оно насылало свои деревья на соседей. Деревья поражали врага болезнями, отнимали у них дар речи, крушили родовые деревья врага. Деревья воевали друг с другом, и тогда в лесу стоял страшный треск, ломались стволы, опадала листва, и многие деревья погибали в этой схватке. Мне дали мое дерево, я украсила его цветами, вставила в трещинку радужное птичье перо. У меня на берегах Амазонки есть мое дерево. После смерти я в него вселюсь.
– У нас есть с тобой наше дерево на Воробьевых горах, – произнес Подкопаев, зачарованный повествованием. – Как же ты выбралась из сельвы?
– Однажды рыбаков посетила удача, они поймали в Амазонке большущую рыбину. Запекли ее, полили соком манго, и все племя, старый и малый, собрались отведать рыбину. Пригласили меня. Вождю отрезали самый лакомый кусок, а он передал его мне. Вдруг затрещали моторы, появилось три вертолета. Из них выскочили военные в камуфляже с автоматами. Стали стрелять. В грудь вождя с узорами и орнаментами других миров попало несколько пуль. Я увидела, как по поляне шагает Школьник, в бутсах и камуфляже. Он увидел меня, потащил к вертолету. Мы взмыли и через час очутились на базе с вышками и колючей проволокой. Он привел меня в фургон, пихнул на топчан и изнасиловал, называя грязными именами. С тех пор я в его власти. Он держит меня под надзором своих магических деревьев, которые собрал в оранжерею со всего света. Эти деревья следят за каждым моим шагом. Они, эти деревья, рассказали ему о нашей прогулке по Воробьевым горам, о том, что на кораблике ты взял мою руку. Это он подбросил на палубу несчастную мертвую собаку. Деревья рассказали ему, что мы провели вместе ночь в отеле «Дорчестер». Он подослал бандитов, которые забили тебя до полусмерти. Он страшный человек. Иногда он является в оранжерею и насилует меня. Его деревья дурманят меня, и я не могу сопротивляться. Мне страшно, спаси меня! Милый, любимый, спаси меня!
Она протянула к нему руки, он сжал их, целовал, а она целовала его руки, и оба молча плакали. Проходящий мимо официант, несущий полный поднос блюд, с удивлением на них оглянулся.
– Уедем отсюда! Немедленно уедем туда, где он нас не найдет, – сквозь слезы умолял Подкопаев. – Куда-нибудь, в Австралию, в Новую Зеландию, в Новую Каледонию! На какой-нибудь пустынный песчаный берег, где стоит маяк! Я буду смотрителем маяка, буду подниматься по винтовой лестнице туда, где крутится огромное зеркало и посылает в океан пучки света. А ты будешь лечить местных жителей, собирать целебные травы. У нас будет семья, мы родим детей. У них будут такие же лазурные глаза! И нас с тобой никто не найдет!
Подкопаев чувствовал к ней невыразимую любовь, сострадание, свою перед ней вину бог знает за что, и слезы, что текли из его глаз, были слезами нежности и обожания.
– Мы уедем, мы убежим, мы скроемся от этого паука-птицееда! Но как же другие русские люди, которым уготована страшная участь? Как же наша с тобой Россия? Наш Президент? Здесь заговор, паучье гнездо. Их много, они повсюду, они управляют магическими силами зла. В России
