– Я говорила отцу, чтобы он не предавал вас, но он не послушал! – Она, причитая, потащила меня за руку из комнаты. – Я сказала, что вы всех накажете, но никто не слушал меня!
С невнятным бормотанием она провела меня по знакомому пути, и мы вошли в большой зал, который находился как раз под комнатой в которой меня содержали.
Открывшееся зрелище впечатлило даже меня: зал был завален телами эльфов, подойдя к парочке из них и пощупав пульс, я убедился, что они действительно мертвы. Присмотревшись, я увидел и старых знакомых, которые посещали встречу со мной месяц назад, новые лица, которых я раньше не встречал. Некоторые носили примечательные серые хламиды, их фасон я раньше видел на магистре, которого не так давно убил.
«Что тут произошло?» Вопрос был готов сорваться с моих губ, но секунду спустя я увидел пустой пластиковый пузырёк рядом с прибором для производства эликсира и понял.
Эльф, видимо, пошарил в моей сумке и, найдя там мумиё, пусть и в непривычной для себя таре, сильно обрадовался и решил угостить всех своих гостей эликсиром, но что-то пошло не так. Это было странно, ведь я сам планировал делать то же самое, поскольку мумиё и каменная смола, по заверениям в Интернете, имели схожие составы. Почему оно оказало смертельное воздействие на эльфов, я понять не мог. Тут могли помочь только натурные испытания, я невольно посмотрел на рыдающую девушку, которая сидела рядом с телами отца и сестры и причитала.
– Ан’релана, – я подошёл и поднял её с пола, – мои эликсиры работают только тогда, когда я рядом, в остальных случаях они смертельны, жаль, твой отец не знал об этом, я бы сказал об этом раньше, но у меня и в мыслях не было, что он может меня предать. Мне правда жаль Ал’лилель, она была хорошая девочка, но ничего нельзя вернуть, они все мертвы.
Небольшая порция лжи, – о действии эликсира я соврал специально, хотя и сам не понимал, что же пошло не по плану. Вот был бы прикол, если бы я так отравил своих сторонников. При мысли о подобном развитии событий я вздрогнул.
Эльфийка заплакала ещё сильнее, так что пришлось взять её на руки и отнести в ближайшую комнату, где я раздел её и уложил в постель, взяв слово, что она полежит и успокоится, пока я буду заниматься погибшими. Девушка явно боялась возвращаться в зал, полный мертвецов, так что я оставил её пусть и плачущую, но хотя бы не в истерике, в которой она находилась, когда пришла в мою темницу.
Вернуться обратно и превратить в металлическую пыль все тела, кроме хозяина дома и его дочери, заняло не больше пяти минут. Тела родных девушки я не стал трогать, так как Ан’релана явно будет против, если не сможет их достойно похоронить. Дальше я отправился искать рабов, которые испуганно забились в свою пристройку и боялись нос оттуда показать – по эльфийским законам, после смерти хозяев их всех должны были отдать вивисекторам, так что мои заверения в том, что если они сейчас же не приступят к своим обязанностям, то их точно ничего не спасёт, заставили их шевелиться.
«Замять такое событие у меня точно не получится».
Рабы, которые были свидетелями того, что произошло с эльфами, теперь недоумённо осматривали зал, видя всего два тела, и переглядывались между собой.
– А где остальные, господин? – робко спросила одна из рабынь. – Тут были и другие эльфы.
– Какие остальные? Когда я пришёл, то увидел только тела верисса и его дочери. – Я с прицельным удивлением на неё посмотрел.
Рабы испугались еще больше, в их рядах явно зрела паника.
– Можете, конечно, сбежать, я вас останавливать не буду, но это станет большой ошибкой: в ошейнике, без денег и знакомств – сколько вы протянете?
Мои слова возымели действие, рабы перестали поглядывать в сторону двери.
– Ваши приказы, господин? – Наконец один из них низко мне поклонился и подошёл ближе с вопросом.
– Говорите всем, что гости хозяина давно разъехались, в доме остался только он и его дочери.
– Но за воротами уже ждут своих хозяев пять экипажей, – робко сказала одна из рабынь.
– Этим займусь я. – Времени на раздумья не было, если не решить этот вопрос сейчас, потом нельзя будет откреститься от того, что здесь произошло.
Подойдя к сумке, я достал свой патронташ и, надев его через плечо, пошёл к воротам. Я ещё никогда в жизни не убивал невинных, так что, нацелив оружие на одного из кучеров, долго колебался. Мысли мелькали в голове одна за другой, и о том, что чужие рабы могут опровергнуть нашу версию, что дом все гости покинули, и о том, как я буду жить дальше, приняв на себя такой грех. Я многих убивал в своей жизни, но всегда это была или оборона, или обстоятельства, ставящие под угрозу мою жизнь, на этот раз ничего такого не было, так что застрелить пять рабов просто за то, что они видели лишнее, у меня не поднялась рука.
Чертыхнувшись, я подошёл к каретам и, выстрелив в воздух, приказал всем подойти ко мне. Рабы от грома и огня, которые прозвучали совсем рядом с ними, не то что прибежали, приползли ко мне, лишь один попытался сбежать, но второй выстрел, задевший ему ногу, убавил у него прыти, заодно убедив остальных, что мои угрозы – не пустой звук. Приказав перебинтовать ногу обрывком его же рубахи, я также велел рабам завязать друг другу глаза. Они сначала сопротивлялись, но непонятное оружие, изрыгающее пламя, заставило их выполнить и этот приказ, тем более что я пообещал оставить всех в живых. Обещание своё я выполнил, правда, перед тем как их отпустить с горстью золотых монет в руках, я заставил исчезнуть все кареты, которые стояли рядом, а их ошейники осыпались металлической пылью после одного моего прикосновения. Почему именно металлическая пыль? Мне легче всего было работать именно с металлом, и я тратил на преобразование предметов в него меньше сил, а первый же поднявшийся ветерок быстро разносил кучки пыли, не оставляя следов от моих действий.
Ошеломлённые рабы, которым я разрешил развязать глаза, увидели лишь мою спину, когда я уходил в сторону ворот, и кучу золота, лежавшую перед ними. Я не смотрел, как рабы его поделили, но судя по тому, что вскоре рядом с домом никого не осталось, они приняли верное решение, исчезнув отсюда подальше и как можно скорее.
Я был не очень доволен собой, оставив
