– Всё путём, ваш-сиясь? – дружно гаркнули они, завидев лорда Гота. – Мы – профессиональные хлопальщики из Клактона.
Завидев Аду, все поклонились.
– А ты и есть та самая маленькая Гот, о которой всё время Беки Торч рассказывает! – загалдели они наперебой. – Мы её постоянные покупатели.
За эссекской сеновозкой ровными рядами и шеренгами стояла целая куча баварских мобильных фургонов, слегка отличающихся друг от друга, но все они были с эмблемой БМФ снаружи и чрезвычайно уютные внутри. Гости фестиваля кланялись проходящему мимо них лорду Готу, а он приподнимал цилиндр и улыбался в ответ, в то время как модные леди, приведшие кое-как в порядок свои туалеты, хихикали и вертели по бокам от него свои зонтики. Ада должна была признать, что её отцу приятно такое внимание.
– Ждём концерта! – кричали гости, высовываясь из окошек своих БМФ, в которых кипели чайники на маленьких плитках и сушились носки на маленьких натянутых верёвочках.
– Надеемся, розовых лепестков хватит на всех!
– И спасибо за гэлоуши! Это вы очень умно придумали!
– Гэлоуши? – удивился лорд Гот.
– Я подумала, в случае дождя это окажется весьма кстати, – сказала Тейлор Вери-Свифт, выдвигаясь вперёд. Она указала на тачку, которую толкала перед собой, и обворожительно улыбнулась лорду Готу.
– Мисс Вери-Свифт, – ответствовал тот, приподымая цилиндр, – есть ли предел вашим талантам?
Он подошёл к ней и взялся за ручки тачки.
– Вы позволите? – спросил он, улыбаясь глазами.
– Ну разумеется! – ответила Тейлор Вери-Свифт.
И они двинулись сквозь дождь обратно к дому.
– Ну и подумаешь! – сказала мисс Хайлэнд Спринг.
– Нахалка! – сказала мисс Малверн.
– Апчхи! – сказала мадемуазель Бадуа.
Глава одиннадцатая
Леди Кэрол и сэр Сидней Харбор-Бридж проводили до дома модных леди, громко жалующихся на погоду, и лорда Гота с гэлоушами, Уильям Брюквидж отправился на поиски львёнка Эльзасца, а Ада и Эмили пошли вдоль рядов БМФ, восхищаясь впечатляющим дизайном и различными придумками, позволявшими использовать каждый клочок пространства внутри повозки на благо пассажирам.
К тому времени, когда Ада и Эмили вернулись в дом, дождь весь пролился и над сценой снова засияло солнце. Деревенские колодки были собраны и ряды сидений установлены, каждое – с корзиной розовых лепестков. Лорд Гот возвышался на эстраде под руку с Тейлор Вери-Свифт, которая скинула свою ме-ме-куртку, обнаружив под ней прекрасно скроенное летнее платье. Пока лорд Гот держал речь, она улыбалась и смотрела ему в глаза.
– Прекрасная пара, – заметила Эмили, глядя на них, и Ада должна была признать, что так оно и есть.
– Мне нравится Тейлор Вери-Свифт, – ответила она задумчиво, – только сомневаюсь я, чтобы бабушка…
В этот момент большая повозка въехала на дорожку и остановилась прямо перед ступенями главного входа. Её волокли шесть белых лошадей, а сзади к ней была прицеплена чудовищных размеров пушка. Внушительная воительница сползла с козел и протянула Аде перо с куском пергамента[12].
– Доставка для лорда Гота, – сказала воительница весомо. – Четыре композитора и средневековая пушка. Распишитесь.
Ада взяла перо и обмакнула его в подставленную воительницей чернильницу.
«А. Гот», написала она в строке «получатель». Воительница приняла перо и пергамент и открыла дверь экипажа.
– А теперь получайте, – заявила она.
Глава двенадцатая
Наступил тёплый и нежный вечер. Аромат розовых лепестков наполнил воздух, и сотня фонарей освещала ветви высочайшего дерева Грянул-Гром-Холла, известного под именем «Старый Харди». Эстрада под ним была увита ленточками и свежеукрашена цветами из спального сада; для оркестра на ней были расставлены стулья из библиотеки, перед ними возвышались пюпитры с прикреплёнными к ним нотами, которые трепетали под ветерком.
Перед эстрадой стояли деревенские колодки с пухлой подушечкой, готовой принять прославленных композиторов. Позади них, на стульях, сидели гости фестиваля. Они болтали, пересмеивались и нетерпеливо поглядывали на эстраду. Хлопальщики из Клактона распевали морские кричалки и ритмично перестукивались на ложках, чтобы взбодрить толпу, а Дональд Трампуха возмущался во всеуслышание, что средневековая пушка под «Старым Харди» совсем не так велика, как он ожидал[13].
– Слышь, Моравия, не такая уж она и большая, – рявкнул он скучающей жене. – Я думал, она более лучшая…
Позади сцены, там, где стояли «Бандиды», раздавался громкий гогот. Тартановый бард Мак-Оссиан, сжимающий в руках огромную волынку, явно что-то скрывал под своим клетчатым одеянием; Герман Гремит, баварский бард, управляющийся с альпийским рогом, тоже, казалось, что-то припрятал в своих длинных рукавах. Кеннет Батонч, камбрийский друид, помимо кельтской арфы имел ещё при себе мешок с оттиснутым на нём словом «омела». Томас Чаттерброд стоял со своей говорящей куклой, Монахом Роули, на деревянном ящике. В руках он сжимал маленький треугольник.
«Леди ГАГАГА», стоящие поодаль, готовились открыть концерт.
Корделия Куща хмурилась, Хегарти За́борн нервно переминалась, а Клара Цокотук вертела хвостом и била копытом. Ива Нова никак не проявляла себя из-за ветвей, а Бъёрк Бъёрксдоттир мурлыкала под нос исландскую сагу, чтобы поддержать боевой дух. Мальзельо, чрезвычайно довольный, стоял поодаль от эстрады, рядом с Саймоном Злоу. Ада с Эмили уселись в задних рядах, вместе со всем Чердачным клубом, с волнением ожидая начала концерта. На них были платья дриад, сшитые Тейлор Вери-Свифт, и свежие веночки, сплетённые участницами «Леди ГАГАГА». Лорд Гот занимал место в переднем ряду, рядом с Шипучей леди Кэрол и её модными леди, которые бросали мрачные взгляды на Тейлор Вери-Свифт, тоже надевшую платье дриады собственного изготовления и сидевшую вместе с Моравией Трампухой.
Лорд Гот поправил свой готический галстух и поднялся во весь рост.
– Добро пожаловать на Готсток, – провозгласил он, обращаясь к зрителям. – в этот чудесный летний вечер!
Он кивнул Мальзельо и снова уселся.
Мальзельо подтолкнул локтем Саймона Злоу, который зверски хмурился и теребил свой галстух.
– А? Что? – отозвался тот.
– Приступай, – прошипел Мальзельо.
– Ах, да, – спохватился Злоу.
Он ещё выше подтянул свои штаны с очень высокой талией и вскарабкался на эстраду.
– Государи мои премилостивые, – начала он с явным сарказмом. – Леди и джентльмены! Ни полушки не было потрачено на то, чтобы доставить вам наилучших музыкантов на земле…
Он оглянулся через плечо на большой крытый фургон, который только-только подкатили к эстраде.
– …и за столь краткое время… – Злоу метнул взгляд в Мальзельо – …собрать Грянулский симфонический оркестр под управлением ведущих композиторов Европы!
Из-за ствола «Старого Харди» показались четыре головы и тут же убрались обратно.
– Но сначала, дабы очаровать вас лесными гимнами, с превеликим удовольствием представляю! Встречайте: «Леди ГАГАГА»!
Саймон Злоу подтянул свои штаны на недосягаемую высоту и покинул сцену. На которую тут же выступили «Леди ГАГАГА».
Фавн Шаун процокал в противоположный угол и, усевшись под прелестной гирляндой пионов, поднял флейту пана и начал играть.
«Возьми меня к реке, положи меня в воду», – запели леди ГАГАГА прекрасным многоголосьем. Толпа начала раскачиваться в такт, а когда песня закончилась, радостно
