Шаун заиграл весёлую мелодию.
«Из полей уносится печаль…» – пели леди, а Клара Цокотук отбивала чечётку всеми четырьмя копытами. Песня закончилась, толпа радостно взревела.
– Кажется, всё идет хорошо, – прошептала Ада, наклоняясь к Эмили.
Лорд Гот то и дело бросал взгляды вдоль первого ряда на сидевшую сбоку от него Тейлор Вери-Свифт. Заметив это, леди Кэрол подалась вперед, раскрыла свой большой веер, чтобы заслонить ему обзор, и начала беседу.
– Прекрасная песня! Не правда ли, леди?
Модные леди захихикали и захлопали глазками.
Шаун начал выводить грустную мелодию на флейте, и Ива Нова, выйдя вперёд, затянула песню «Горько плакала ива».
Когда выступление закончилось, публика вскочила на ноги, начала кричать и аплодировать, забрасывая розовыми лепестками «Леди ГАГАГА». Те поклонились и покинули эстраду.
– А теперь, из самых причудливых гротов Англии… – словно нехотя объявил Саймон Злоу, – «Бандиды»!
Садовые отшельники выскочили на сцену и тут же принялись играть очень громкую и грубую песню с припевом «Боже, храни принца-регента».
– Спасибки! – выкрикнул Томас Чаттерброд, яростно лупя свой треугольник в конце песни. Публика вежливо поаплодировала.
– Чересчур современно для меня, – заметила леди Кэрол, и модные леди немедленно согласились.
– Энергично! – сказала Тейлор Вери-Свифт, и Ада заметила, что её отец улыбнулся.
– А это вот – о Волостранниках![14] – прокричал Томас Чаттерброд.
– «Нечем делиться! Пицца, я пицца!» – надсаживались «Бандиды», играя изо всех сил. Когда песня закончилась, все снова вежливо похлопали.
– А теперь – о садовнике с носом на мокром месте! – выкрикнул Томас Чаттерброд и высоко поднял свою говорящую куклу. – А ну-ка, Роули, объяви, как она называется?!
– «Зелёные рукава!» – пропищал Роули.
Группа снова грянула, прыгая по эстраде и пинаясь. Когда они закончили, зрители так и остались на месте с разинутыми ртами. «Бандиды» тем временем побросали свои инструменты, запустили руки в свои балахоны, рукава, мешки и деревянные ящики и стали пригоршнями извлекать из них пожухлую капусту и гнилые помидоры.
– Ну, ребята, – крикнул Томас Чаттерброд, – давайте их покормим!
Прочие «Бандиды» начали метать овощи в толпу. В воздухе запахло капустой и помидорами.
Тейлор Вери-Свифт тут же вскочила на ноги. Так же поступили «Леди ГАГАГА». У всех у них в руках оказались сачки, которыми они ловили все овощи на лету. По крайней мере, почти все. Один кочан плюхнулся Моравии на колени, а два помидора растеклись у Дональда Трампухи по лицу, сделав его краснее обычного.
– Вот так новости! – яростно завопил он, указывая на отклеившуюся бороду убегающего со сцены Томаса Чаттерброда. – Фальшивка!
– Отличная работа, мисс Вери-Свифт. Отличная работа, дорогие леди, – заявил лорд Гот.
– Что ж, действительно, отличная работа, – неохотно признала леди Кэрол. – Здесь могло начаться месиво!
– «Леди ГАГАГА» предупредили меня, что стоит ждать чего-то в этом роде, – ответила мисс Вери-Свифт. – И я подумала, что лучше подготовиться заранее.
Саймон Злоу вернулся на сцену.
– А теперь, – провозгласил он, – главное событие! Выкопанный Грянулский оркестр под управлением лучших композиторов Европы!
Под аплодисменты зрителей полог фургона откинули, оркестранты вылезли наружу и заняли свои места за пюпитрами.
– Первым к дирижёрскому пульту приглашается г-н Йозеф Играйдн, – продолжил Саймон Злоу.
Пожилой человек в напудренном парике показался из-за «Старого Харди», прошёл вперед и уселся в деревенские колодки, которые Саймон Злоу защёлкнул вокруг его лодыжек. После чего вручил ему дирижёрскую палочку.
Йозеф Играйдн улыбнулся, взмахнул палочкой и начал концерт. Оркестр со скрипом ожил и заиграл изящную, затейливую симфонию, по ходу которой музыканты один за другим прекращали игру и покидали эстраду – пока на ней не остался один-единственный скрипач, растрёпанный Кавалер. Когда же ушёл и он, Йозеф Играйдн, посмеиваясь, извлёк из-под своего камзола скрипку и заиграл сам. Зрители вскочили и принялись осыпать Йозефа Играйдна пригоршнями розовых лепестков. Саймон Злоу подтянул штаны и освободил композитора из колодок. Оркестр проковылял обратно на эстраду.
– Следующий – Франц Шербет! – провозгласил Саймон Злоу.
Мужчина с добродушным лицом, взлохмаченной шевелюрой и в крохотных очочках вышел из-за дерева, пробрался через толпу и уселся в колодки. Потом взмахнул палочкой, оставленной Йозефом Играйдном и начал дирижировать чудесной романтической симфонией… которая неожиданно прервалась на середине.
– Мои очки куда-то запропастились, – извиняющимся тоном пробормотал Франц Шербет.
Но публика, кажется, не обратила на это никакого внимания. Все с воодушевлением хлопали, а розовые лепестки покрывали композитору голову и плечи.
– Феликс Мендельмарш! – объявил Саймон Злоу, застёгивая колодки вокруг длинных тощих ног высокого господина с тщательно уложенными волосами.
Феликс Мендельмарш взбил под собой подушку и взмахнул палочкой, которую передал ему Франц Шербет. Зазвучал радостный свадебный марш. Древние саксонцы начали играть его слишком пылко – их шлемы ходили ходуном, а из плащей вырывались клубы окаменевшей пыли. Прочим музыкантам передался их энтузиазм: они тоже начали приплясывать, и по мере того, как марш набирал мощь, от них летели клочья одежды и заржавевшие детали инструментов. Наконец музыка отзвучала, публика поднялась и начала горсть за горстью швырять лепестки, которые медленно кружились над головой Феликса Мендельмарша.
– Не люблю критиковать, – заявил Феликс Мендельмарш Саймону Злоу, – но ваш оркестр, кажется, немного поистрепался.
– Подумаешь, заржавели немного, – ответил тот, яростно хмурясь. И затем объявил: – Людвиг Ван Огонь!
Композитор с ещё более насупленными бровями, чем у Саймона Злоу, протолкался вперёд и выхватил палочку у Феликса Мендельмарша.
– Пушку – товсь! – скомандовал он.
Затем взмахнул палочкой и задирижировал чрезвычайно страстной симфонией, к тому же в бешеном темпе. Из тюдоровских дам посыпался песок, Кавалеры и Круглоголовые начали крошиться, парики белолицых джентльменов стали расплетаться в клубах пудры, а древние саксонцы просто распадались на части вместе со своими инструментами. Людвиг Ван Огонь взметнул руку с палочкой и, затрепетав, ткнул ей в сторону пушки.
Не в силах удержаться, Дональд Трампуха вскочил и, огрев Саймона Злоу своей слуховой трубкой, схватил спичку своими маленькими пальцами и поднёс её к запальнику.
– Вы покойники! – рявкнул он.
Старинная пушка содрогнулась от грохота и выплюнула ударную волну, обратившую Грянулский Симфонический оркестр в горсть праха.
Глава тринадцатая
На мгновение все замерли. Только летний ветерок уносил со сцены то, что осталось от зомби-оркестра.
– Какой ужас… – прошептала Ада на ухо Эмили. – Наш фестиваль прогорел!
– Таков шоу-бизнес, – пожал плечами Саймон Злоу, крепче берясь за пояс штанов.
Ада посмотрела вперёд и заметила, как Тейлор Вери-Свифт вскочила со своего места и собрала «Леди ГАГАГА» и «Бандидов» в кучку вокруг себя. Они о чём-то пошептались, отшельники испустили несколько смешков, потом Тейлор повела их всех на сцену.
– Леди и джентльмены, представление продолжается! – заявила она, обворожительно улыбаясь. – А теперь, если позволите, я хотела бы исполнить песню, которая мне очень дорога.
И она начала петь о матери и сыне, гуляющих по чудесному розовому саду.
Эмили наклонилась к Аде и прошептала:
– Взгляни на бабушку!
Ада взглянула. В глазах Шипучей леди Кэрол мерцали слёзы, она крепко сжала руку сына.
– Знаешь, что я тебе скажу, дорогой мой Гот, – произнесла она. –
