Когда они сели, Люция приманила буфетчицу жестом и попросила два яблочных сидра и миску рагу из баранины для Каяна.
— Без вина? — буфетчица положила руку на пухлое бедро. — Большинство прекрасных дам терпят это место только ради вина.
— Я не пью вино.
— Без вина? — фыркнула она. — Ты лимерийка? — она повернулась, не дожидаясь ответа, и Люция проводила её холодным взглядом, пока та не растворилась в толпе.
В дальнем углу таверны трое флейтистов запели, и в комнате стало тише.
Шоу начиналось.
Люция искала здесь танцовщицу, известную, как Богиня Змей, и знала, что теперь она в нужном месте. Когда мелодия пошла в первое крещендо, молодая женщина появилась на сцену. Руки, ноги и лицо были покрыты прожилками золотой краски, а чёрные волосы доставали почти до колен, тонкими косами спадали на лицо. Её голубые глаза были сильно подведены сурьмой. Она носила маску, украшенную богатыми камнями, что закрывала половину её лица, а гибкое, загорелое тело прятал лишь костюм из прозрачных вуалей. Такой наряд был привычен, например, в Крешии, но тут это оставалось шокирующим зрелищем, по крайней мере, для Люции. Но больше всего шокировал не её наряд — а белоснежный удав на плечах.
Все наблюдали с одобрением, как Богиня Змей танцевала и покачивала бёдрами в такт музыке, а язык её питомца показывался каждые несколько секунд, словно в поиске еды.
Когда танец закончился, толпа зааплодировала, и Богиня Змей посылала им воздушные поцелуи, пообещав вернуться попозже.
Она собиралась скрыться за кулисами, когда Люция потянулась к кошельку и вытащила горсть монет, положив их на стол перед собой. Люция посмотрела на танцовщицу, в любопытстве изогнув бровь, и та со звоном и блеском серебра повернулась к их столу. Она встала перед Люцией и Каяном, широко улыбнувшись им.
— Добро пожаловать в Фиолетовую Лозу, друзья, — промурлыкала она, погладив голову белой змеи, всё ещё обвернувшейся вокруг её плеч, как чешуйчатый платок.
Люция подтолкнула к ней монеты.
— Присядь на мгновение.
Было лишь короткое колебание, прежде чем танцовщица схватила монеты, спрятала их в одном из многочисленных платков и села.
Внезапно Люция обнаружила, что нервничает, и это из-за змея. Смешно. Она всё контролирует. Серебра хватит на ответы, а если нет — то есть магия.
Буфетчица вернулась с сидром и рагу для Каяна, и Люция ждала, пока она уйдёт, прежде чем вновь заговорить.
— Богиня Змей — прекрасное имя, — промолвила Люция, заставляя голос звучать спокойно и ровно. — А какое же настоящее?
Девушка улыбнулась.
— Лэлия.
— Да. И понимаю, что ты не настоящая богиня.
— Это дело вкуса. — она улыбнулась и скользнула рукой по руке Люции, когда её питомец обвился покрепче вокруг тела хозяйки. — Несколько монет — и я постараюсь, чтобы вы с вашим другом почувствовали себя сегодня божествами. Это специальное, очень редкое предложение, только для тех, кто мне симпатичен.
Люция подарила Лэлии острый, испепеляющий взгляд, и танцовщица одёрнула руку, словно та горела.
— Простите, — она явно испугалась. — Может, я неправильно поняла ваши намерения…
— Неправильно.
— Тогда, возможно, в другой раз, — Лэлия успокоилась, откинулась на спинку стула и вновь натянула на свои красные губы широкую улыбку. — Тогда почему вы подманили меня к своему столу большей сумой, чем я могу заработать тут за месяц?
Каян промолчал и сосредоточился на своей еде, позволяя Люции разобраться самой.
— Мне сказали, что ты, возможно, знаешь о пророчестве, — сказала Люция.
Улыбка Лэлии дрогнула.
— Пророчество?
— Да, — сказала Люция, посмеиваясь над притворным неведеньем девушки, но с растущим нетерпением. — Пророчество ребёнке с силой волшебницы. Когда пророчество наступило, две ведьмы украли ребёнка из колыбели и убили мать. Это случилось в Пелсии семнадцать лет назад.
— Трагическая история, — сказала Лэлия, кожа под её маской стала столь же бледна, как и у её холодного компаньона. — Но мне жаль, я не могу быть полезной для вас.
— Сколько тебе лет? — спросила Люция, ведь девушка лгала. — Девятнадцать? Двадцать? Ты была молода, но, думаю, сказка об убийстве и похищении людей в ту же ночь обошла все пелсийские деревни. Ты знаешь, о чём я.
Лэлия встала, её дыхание ускорилось.
— Почему вы спрашиваете?
— Потому что я — дитя их пророчества. — сказала Люция, глядя на девушку.
— Что? — Лэлия опустилась на стул, а после уставилась на Люцию. — Похищенный ребёнок? Вы?!
Люция молча кивнула, ожидая, пока Лэлия соберётся и станет говорить.
Наконец-то Лэлия вновь подала голос, какой-то слишком скрипучий.
— Когда мне было три года… мою мать убили два вора, украли мою сестрёнку ночью. Мой отец искал всюду, но никто ничего не знал, или говорили, что не знают. Вскоре он вновь женился, и казалось, что он забыл о потери дочери и жены, — её выражение стало задумчивом. — Но в пророчестве… речь шла не о моей сестре. Это о моём отце. Он так всегда говорил. Он верил, что он колдун и спасёт Пелсию от тёмного проклятия. Он всю жизнь считал это правдой, до смерти.
Грудь Люции сжималась от каждого слова Лэлии.
— Кто твой отец?
Девушка оглядела таверну, опасаясь, что их могут подслушивать.
— Я стараюсь о нём не говорить. Не хочу, чтобы меня обвинили в его деяниях. Вот почему я ношу эту маску во время танца.
Люция сжала руку Лэлии с силой, заставляя её посмотреть на неё. Глаза были такого же цвета, как её собственные.
— Кто он? — потребовала она.
Лицо Лэлии стало сконцентрированным — Люция воспользовалась магией.
— Бывший вождь Пелсии. Хьюго Базилий.
Шок ударил Люцию. Она отпустила руку девушки.
Вождь Базилий. Глупый невежа, что обрекал налогами людей на смерть, пока жил, как король. Убит королём Гаем после обманного завоевания Ораноса.
Его люди верили, что он волшебник. Они считали его живым богом, когда тот был мошенником. Эгоистичным, бредовым, лгущим мошенником.
Змея Дэлии соскользнула, сжала шею покрепче, словно пытаясь подбодрить хозяйку.
— Ты моя сестра, — прошептала едва слышно Лэлия.
