— Что — Клео?
— Николо, — голос Люции звучал тихо, но твёрдо, она словно пыталась унять последствия гнева Каяна. — Оттащи Йонаса от неё, прежде чем не стало слишком поздно.
Йонас посмотрел на неё.
— Ты и твой друг должны уйти. Немедленно! Слышишь? Подойти ближе, и я убью и тебя, и его!
Ненависть, прежде мерцающая в глазах Люции, исчезла, оставив только грусть и мрачность.
— Я не хотела, чтобы это случилось. Ты не поверишь, но мне жаль. Николо, немедленно!
Без единого слова Ник схватил Йонаса и оттащил от Лисандры.
Йонас попытался вырваться.
— Что ты делаешь? Пусти меня!
— Йонас? — Лис потянулась к нему, улыбка заиграла на её губах. — Я люблю…
Её сладкие слова пропали в тишине гнезда пламени, и взрыв разорвал её грудь, протекая лавой по каждому дюйму её тела.
— Нет! — Йонас оттолкнул Ника и бросился к Лисандре, которая растворялась в одно мгновение в пылающую колону янтарного огня.
Пламя рванулось вверх, превращаясь с тёмно-оранжевого и жёлтого в ярко-синий оттенок, как и глаза Каяна.
Звук криков Лисандры врезался в душу Йонаса, и в одно мгновение пламя разрушилось, как стекло, и осколки синего кристалла разлетались вокруг.
Не оставив ничего.
С воплем Йонас смял горку земли, глядя на пустое место, где мгновение назад была Лисандра.
Он остался неподвижным, слёзы жгли глаза, и он не заметил, когда круг огня исчез, не видел, как Люция и Каян покинули заброшенный рынок, оставив Йонаса и Ника там наедине друг с другом.
Глава 19
Феликс
Крешия
Феликс проснулся с мыслью, что что-то было не так. И если б он не знал, что это было…
Он попытался игнорировать это, потому что жизнь прежде никогда не была лучше. Он вернул доверие короля Гая. Он покинул берега Митики и увидел прекрасную крешийскую Империю. И великолепная принцесса разделила с ним даже не одну, а семь ночей.
Семь. Одну за другой.
Жизнь Феликса была столь сияющей и яркой, тогда почему он чувствовал себя настолько убийственно тёмным?
Он выбрался с огромной перины в покоях принцессы Амары, закрытой зелёными шелками, прозрачными вуалями бледного золота, и принялся быстро одеваться.
Его желудок забурчал. Может, он мог приписать мрачность чувству голода, либо с момента прибытия в Крешию он ел слишком много фруктов и слишком мало мяса.
— Феликс, мой зверь, — сонно прошептала Амара. Она обвила руками его талию, когда он сел на край кровати, чтобы надеть сапоги. — Ты уже покидаешь меня?
— Долг зовёт.
Она скользнула руками по его голой груди.
— А я хочу, чтобы ты остался.
— Король будет против.
— Пусть, — Амара повернула его лицо к себе и поцеловала его. — Кого волнует, что думает король, да?
— Ну, меня волнует. Я работаю на него. И он достаточно строг.
— Оставь его и работай на меня.
— И кем я буду? Одним из твоих рабов? — он был удивлён количеству яда в голосе. Откуда это взялось?
Он знал, что у их отношений не было никакого будущего. Амара была принцессой с огромными аппетитами — и уделяла всем слишком мало внимания, и ему тоже. Он, конечно, не жаловался. Амара была красивой. Желанной. Восторгающей. Прекрасной.
Так что же случилось с ним сегодня, что он не благодарил эту богиню за проведённую ночь?
Он бросил на неё осторожный взгляд, поднялся, и её руки оказались далеко от его тела.
— О, дорогой, — прошептала она. — Мой маленький зверь сегодня утром сердит!
Он не был уверен, что любил это прозвище, но знал достаточно, чтобы не поправлять её.
— Ты знаешь, что я вообще-то не сердит.
Амара откинулась на подушки и смотрела, как он надевал вчерашнюю рубашку и камзол.
— Скажи, — её тон был менее игрив сейчас, — что будет, если папа откажется от предложения короля?
Они всю неделю не говорили о политике, и это казалось Феликсу правильным. Он — не советник короля и не его доверенное лицо, в нём не заинтересованы, как в человеке — только в его мышцах и силе.
— Не знаю, — ответил он. — Думаешь, он откажется?
Амара приподняла бровь.
— Думаю ли я, что мой отец откажется променять полцарства на блестящую магическую безделушку?
Когда он видел короля Гая с родичем Воздуха прямо под носом у императора, Феликс был уверен, что Серебряное море поднялось и сразу же свалилось на него на банкете. Он сдерживал все силы, чтобы оставаться спокойным.
— Это звучит немного безумно. Не так ли?
Феликс мало знал о кристаллах, но достаточно, чтобы убедиться, что они не для императоров, что пытаются завоевать весь мир.
Амара перебросила свои длинные тёмные волосы через плечо, рассеянно накручивая прядь на палец, словно задумываясь.
— Это правда, что у короля Гая есть все четыре Родича?
— Если он так говорит, значит, правда, — солгал Феликс. — Но я видел лишь лунный камень.
— Я хочу, чтобы король предложил его мне, — Амара заговорщицки улыбнулась. — Тогда мы с тобой могли бы править миром вместе.
— Мы с тобой?
— Ты даже не можешь себе представить, как прекрасно это будет!
— Принцесса, ты не должна говорить мне такое. Ты не должна ничего мне обещать. Я счастлив из-за нашего договора, и что ты нуждаешься во мне. Тем не менее, прости, я принадлежу королю.
Не дав ей шанса передумать, он покинул её комнату. Оказавшись за дверью, он прислонился к стене в коридоре, тяжело вздохнув.
— Это вздох печали или облегчения?
Феликс поднял взгляд и увидел Микаха, дворцового стражника, что встречал их при прибытии.
— Слушай, смотрящий, — недовольно протянул Феликс, — ты подслушиваешь?
Миках склонил голову.
— Зачем? Если и да, я бы не услышал ничего, кроме вздохов и тяжёлого дыхания. И я привык к случайным любовникам принцессы.
— Счастлив услышать, что вы столь близки, — Феликс прищурил глаза, собираясь
