Но эта магия была такой холодной… А если она положит руку на поверхность, вдруг она отберёт магию… Как Алексиус учил — ведь ничто не вечно!
Мысль заставила её задрожать, но она всё равно отмахнулась от неё, будто от назойливого насекомого, и прижала ладонь к арке, проходя сквозь неё — наконец-то переступая границы кристального города.
Изнутри это не казалось городом. Он был таким ярким… Люция даже вынуждена была прикрыть глаза, прижать ладонь ко лбу, дабы хоть какая-то тень закрыла её глаза. Издалека можно было подумать, что всё тут сотворено из алмазов, но вблизи это оказалось городом белого стекла — прозрачных строений, что рвались к небесам. Дорога была устлана мелкими камушками, сияющими изнутри, и она шагала по одной из тропинок, углубляясь в город.
Она не видела ещё ни одного живого существа вокруг — ни птицы, ни зверя, ни даже какой-то пчелы. Как же здесь было жутко! Так тихо… тише даже, чем в строгих ледяных библиотеках Лимероса, даже чем в дворцовой!
Единственный звук, что она могла слышать — биение собственного сердца.
— Куда же все подевались? — в глухой тишине шёпот казался криком, что почти заставил её отпрыгнуть.
Люция сжала руки в кулаки, напоминая себе о материнском совете — если она сомневается, всё равно должна казаться уверенной.
И именно поэтому она продолжала идти дальше. Смотрела на одинаковые здания, гладкие и сверкающие, и не могла понять, что же это.
Но город казался ей таким знакомым…
Ледяной лабиринт! Да, это был просто огромный ледяной лабиринт, как в Лимеросе, тот самый, что подарил ей друг её отца на десятилетие.
И она поняла, что уже давно потерялась.
— Кто ты, смертная? Как попала сюда?
Люция содрогнулась от голоса, что будто бы треском молнии выдернул её из глубокого сна. Она выждала несколько секунд — обернулась и призвала свою силу одной только мыслью.
Огонь окутал её руку. И она вынуждена была отмахиваться от мысли о том, что защищала себя элементом Каяна — будто бы не могла придумать ничего лучше.
Пред нею стояла всего лишь молодая женщина в длинном белом наряде, казалось, такая же ошеломлённая, как и Люция. А волосы её пылали тем же пламенем, что и пальцы молодой принцессы.
Бессмертна. Прекрасна. Навеки молода.
Но стоило ей только перевести взгляд на пальцы принцессы, чтобы во взгляде засияло понимание.
— Я знаю кто ты.
Отшатнувшись, Люция вынудила пламя утихнуть.
— Знаешь? Ну, и кто же я?
Когда огонь обратился в дым, казалось, и страх незнакомки растворился в воздухе.
— Возродившаяся волшебница.
— А вдруг я просто ведьма?
— Никогда смертная ведьма не переступит порог священного города. Никогда смертный не сможет зайти сюда.
Меньше всего на свете она хотела кого-то пугать! Особенно бессмертную, что могла бы помочь ей отыскать Тимофея в страшном лабиринте… Прошли недели боли и страха, и она так устала от всего этого — особенно от способности вытягивать истину из смертных! Прежде она просто пыталась выжить, и всё это казалось таким понятным — но теперь всё обратилась в обыкновенную привычку.
— Нет ни одной причины отрицать свою природу, — наконец-то проронила Люция.
Улыбка расцвела на лице девушки, вновь отгоняя страх принцессы.
— Миленья говорила, что скоро ты придёшь к нам.
Это имя вновь сжало сердце Люции.
— Она…
Та кивнула.
— Да. Она говорила, что скоро мы станем свободны, сможем покидать это место и возвращаться — когда мы захотим, после веков заточения!
Миленья столько всего обещала…
До того, как Люция убила её.
Она шумно вдохнула воздух, отгоняя прочь воспоминания о кошмарной бессмертной, чтобы полностью сосредоточиться на том, что происходило сейчас.
— Как тебя зовут?
— Мия.
Эта девушка всё ещё казалась милой и полной дружественных намерений, но Люция знала — нельзя забывать о её истинной природе. Это Хранительница, бессмертная женщина, не рождённая от мужчины и женщины — плод волшебства.
— А я — Люция, — она расправила плечи и подняла подбородок, вновь чувствуя, как сила растекается по телу. — И мне нужно немедленно увидеть Тимофея. Где он?
— О, разумеется, — кивнула Мия, вот только при упоминании Тимофея взгляд её потух, а прекрасное лицо стало мрачным. — Я как раз направлялась к городской площади, он приказал нам всем собраться… Он хочет наконец-то сорвать цепи одиночества и уделить нам несколько мгновений своего драгоценного времени! — это прозвучало с таким пренебрежением, что Люция даже во времена сотрудничества с Каяном не могла выдавить из себя. — Говорит, что ответит на наши вопросы…
Подтверждение того, что он был тут, что не пропал, как только она начала в нём нуждаться, заставило её выдохнуть воздух с облегчением.
— Я хочу быть там. Хочу услышать, что он скажет, — Люция не знала, предупредил ли он остальных о ней, о том, что Родич Огня на свободе, но выбора у неё не оставалось.
Она помнила — Бессмертные видят будущее и этот их дар — скорее проклятье, — вещал о ней, как о наследнице сил Эвы. Он блуждал в снах Люции, как и Алексиус, читал в этих снах её мысли… Может быть, он знал о каждом её шаге — знал и ждал её тут.
И эти глупые, абсурдные мысли заставляли дрожать её от стыда и страха.
— Я не хочу, чтобы Тимофей увидел меня, — проронила она небрежно. — И не хочу никого тревожить своим внезапным появлением, Мия… Ты поможешь мне?
Та лишь кивнула.
— Разумеется! Но чтобы ты оказалась незамеченной, надо будет сделать что-то с твоей одеждой.
Люция окинула себя внимательным взглядом. Бордовый плащ, в котором она путешествовала, обратился пеплом во время битвы с Каяном, но даже он казался всплеском крови на белоснежных стенах города.
— Может быть, это и вправду поможет…
Мия коснулась красивой белой мантии, сотканной из мерцающих нитей, и та упала с её плеч. Под нею было такое же прекрасное платье из чистого серебра, причудливо расшитое бисером с мелкими кристаллами — оно обнажало руки и окутывало тело тонкой перелиной.
Люция удивлённо смотрела на неё.
— Это красивее, чем все королевские наряды Ораноса…
— Да? — Мия улыбнулась, и во взгляде её чувствовалось неподдельное удовольствие. — Я часто бывала на встречах смертных ястребом, но ни разу не смогла рассмотреть.
— Может быть, в качестве благодарности я однажды возьму тебя с собой, — Люция быстро набросила мантию на плечи, удивляясь касаниям магии к своему телу.
— Это было бы прекрасно… — в голосе Мии вновь чувствовалось сомнение, словно она не знала, что делать дальше, но после девушка всё же протянула Люции руку. — Идём же со мной!
Если б только Мия знала, кто Люция на самом деле — была б ли она так любезна? Она столько миль прошла с Каяном, сжигая всё на своём пути… Она покинула свою семью, ненавидя их за ложь и за правду, за пророчество и
