Глаза заключённого широко распахнулись, он издал страшный крик, застыл на месте, и его руки напряглись в металлических кандалах, тяжёлая цепь до ужаса натянулась.
— Что ты делаешь с ним? — ахнула Амара.
— Я… не знаю.
Её боль и ярость призывали к чему-то такому внутри, что она не могла контролировать. Но инстинкты подсказывали ей, что делать. Она чувствовала, как вода в теле этого человека превращалась в лёд.
Холод саваном разлёгся над камерой. Когда Клео выдохнула, облачко пара превратилось в замёрзшие кристаллики, как в самые холодные лимерийские дни.
А после замороженное тело заключённого разбилось на бесчисленные кусочки льда.
Клео смотрела на то, что осталось от мужчины, и её разум освобождался. Ошеломлённая тишина заполнила подземелье.
— Ты его убила, — произнесла Амара, и голос её звучал смущённо.
Клео повернулась к Амаре, ожидая столкнуться со страхом, с ужасом. Может быть, императрица падет и будет молить о спасении.
А Амара смотрела на неё с завистью.
— Невероятно, — выдохнула Амара. — Да, это возможно, ты вчера показывала нам магию воды. Но это? Это же невероято! Может быть, Гай ошибся в своих словах. Ты, ты и Таран, вы можете использовать родичей в себе — вы можете пользоваться стихиями, не разрушая свои смертные тела!
Каждая унция силы вдруг покинула её, и Клео рухнула на колени, опуская руки. Земля оказалась влажной, а обледеневшие кусочки пленника уже таяли.
Она так долго хотела обладать магией Родича.
А теперь Родич обладал ею.
Клео потянулась к карману своего платья, туда, где она хранила аквамариновую сферу, что служила когда-то тюрьмой для Родича Воды. Всю прошлую ночь она отчаянно пыталась прикоснуться к ней, сжимала в своей руке, но это было невозможно. Боль приходила так быстро, она была до того интенсивна, что Клео кричала и роняла шар.
Таран испытывал то же самое. Он не хотел находиться рядом с лунным камнем, он называл его проклятым мрамором и швырял через всю комнату в стену. Сегодня он присоединился к поиску Магнуса со шлейфом стражи, назначенной Амарой, вместе с Энцо, бывшим лимерийским стражником, и Нериссой, и ушёл так далеко, как только мог.
Лунный камень Тарана вместе с обсидиановой сферой, что когда-то содержала Родич Земли, пока тот не влился в Оливию, теперь находились в закрытом кабинете, и Клео носила ключ на золотой цепочке на шее.
Амара протянула Клео руку, и та после короткого колебания позволила императрице помочь ей подняться.
— То, что ты только что сделала… Если б ты могла делать это тогда, когда хочешь, ты была бы непреодолимой, — медленно произнесла Амара. — Тебе необходимо научиться контролировать эту магию!
Клео скептически посмотрела на девушку.
— Амара, тебе следует быть более осторожной со своими советами. Ты могла бы случайно помочь мне вернуть своё королевство.
Амара казалась задумчивой.
— Я хотела Митику только из-за Родичей. А теперь Каян блуждает где-то там с Оливией. Мы понятия не имеем, когда они вернутся, но знаем, что они сделают. И когда они начнут своё выступление, нам придётся быть готовыми к сражению.
Образ Ника так легко пришёл в сознание Клео — его морковно-рыжие, грязные волосы, его кривоватая улыбка, что никогда не стиралась с его лица, даже в самые ужасные, мрачные дни…
Каян отнял у Ника жизнь так же легко, словно просто перерезал ему горло.
Она ненавидела Каяна. Она ненавидела колотившуюся в ней магию.
Амара прислонилась к стене, поморщившись, осторожно провела рукой по своей сломанной ноге.
— Да, у нас были определённые проблемы, не буду отрицать. И у тебя, вне всяких сомнений, хватает причин меня ненавидеть. Но теперь у нас один и тот же враг, и он может уничтожить всё, что нам дорого. Согласна?
— Согласна, — медленно кивнула Клео.
— И ты, и Таран должны найти способ использовать магию, что живёт в вас, чтобы победить Каяна и Оливию, — Амара на миг задержала воздух. — Победите, и тогда Митика будет твоя — только твоя.
Клео не верила своим ушам. Это последние слова, которые она когда-либо ожидала услышать от императрицы Крешии.
— Ты согласищься на это?!
— Да. Я клянусь душой своей матери, — твёрдо кивнула Амара. — Подумай о моих словах.
Она постучала в дверь, и Карлос открыл её. Он заглянул в комнату и нахмурился, когда увидел мелкие кусочки льда, тающие на грязном полу.
Амара потянулась к его руке.
— Помоги мне, Карлос. Здесь мы уже закончили.
Карлос, подозрительно щурясь, посмотрел на Клео.
Клео вскинула подбородок и ответила на его взгляд. Она ему не доверяла. Не доверяла ни единому крешийцу, особенно тому, что что-то обещал ей.
Убей Каяна — и получи королевство.
Это были просто слова.
Если б она воспользовалась этой магией так, чтобы победила Каяна, но при этом даже не умерла, ей тогда не понадобится Амара. Ей не надо будет возвращать королевство, она заберёт его сама.
Клео бросила последний взгляд на подземельную камеру, прежде чем покинула её, сердце было тяжело в груди.
«Я найду тебя, Магнус, — молча пообещала себе она. — Клянусь, я сделаю это».
Она последовала за Амарой и Карлосом по коридору, поднималась, ступая на самый краешек лестницы, выточенной из грубого камня, пока они не поднялись наверх, в дом Базилия, пелсийского вождя. Сама композиция была похожа на маленькую, скромную копию Золотого Города Ораноса, только тут было куда больше грязи и камня, а не драгоценностей и древнего белого мрамора, привезённого из-за океана.
Ливень смыл все следы крови с десятков мертвых тёл, стражников, которых убила Селия Дамора, чтобы помочь Родичу Огня, сконцентрированных вокруг громадной, тридцатифутовой ямы в центре города.
Дождь прекратился, но над головой сгрудились тёмные тучи, а день в полдень напоминал сумерки.
Она не могла просто вернуться в палаты, которые Амара отдала ей, ничего не делала. Ожидание новостей о Магнусе сводило её с ума.
