— Ты сбежала от родителей. После объявления в газете тебя бы любой узнал, а у князя руки длинные — достали бы отовсюду. Конечно, ты изменила внешность, — пожал плечами Эрик, а про себя подумал: «А еще это первое, что приходит на ум в твоем возрасте. Хочется приключений, да?»
Вася хмыкнула.
— Какой же ты зануда…
«Злоба в подростковом возрасте — это тоже нормально, — напомнил себе Эрик. — Ты, например, сразу с кулаками бросался на всех, кто улыбался, услышав твою фамилию».
— Вася, что ты собираешься делать дальше? — повторил он.
— А тебе зачем? — вскинулась Вася. — Тебе какое дело? Что, главный приз терять не хочешь или папочке моему потом донесешь, чтобы он тебе на исследования денег дал? Думаешь, я не знаю, зачем я вам всем нужна? Красивая рожа, мешок денег и громкий титул! Я не такая дура, как ты думаешь! Я тебе ничего не скажу!
«Буду молчать, как партизан, страдать и упиваться жалостью к себе, — весело закончил про себя Эрик. — Черт возьми, но если она разревется, что я буду делать?» Как и у большинства мужчин, на рыдающих женщин у Эрика была аллергия: тряслись коленки, отнимался язык, а голова совершенно отказывалась работать — чем, кстати, леди Эрина часто пользовалась.
Он передвинул стул так, чтобы быть к Васе поближе, и попытался взять ее за руки. Вася отшатнулась и зашипела при этом совершенно как рассерженная кошка, а взгляд метнулся в сторону шкафа со сковородками.
Эрик убрал руки.
— Вася, посмотри, пожалуйста, на свои запястья.
— Зачем? — Но взгляд вниз все-таки опустила. И остолбенела. — Это что?!
— Это брачная клятва. — Эрик тоже посмотрел на свои руки: запястья украшала красивая, ало-розовая вязь символов, напоминающая волшебную татуировку. В темноте она слабо светилась, но в кухне сейчас и так было светло. Странно, что Вася в подвале на нее внимания не обратила. Видать, совсем от гнева голову потеряла. — Ты наверняка видела такую же на запястьях родителей. Может быть, не такую яркую…
— Они в разводе, — буркнула Вася. Потом подумала и добавила: — Кажется.
Эрик невозмутимо продолжил:
— Благодаря ей ты будешь чувствовать, когда мне плохо, а я — когда плохо тебе. Помнишь слова клятвы: защищать, оберегать, быть вместе. Да, из-за нее мы не можем быть дальше друг от друга, чем… Ну, скажем, на окраину столицы я еще смогу от тебя уехать, а вот дальше — вряд ли.
Вася изумленно уставилась на него.
— И что тогда будет? Если ты уедешь дальше?
— Мне станет плохо. Тебе тоже, поэтому кто-то из нас точно к другому присоединится. Если я правильно помню: удушье, тошнота, жар и даже иногда паралич.
Вася в ужасе перевела взгляд на «татуировку».
— Какой кошмар! Я хочу от нее избавиться! Как?..
— Ты не можешь от нее избавиться, пока не пройдет год совместной жизни, — перебил Эрик. — Вася, посмотри на меня. Год. До этого не поможет ни одно заклинание. Пожалуйста, поверь мне и успокойся. Это не так страшно, как кажется.
— Не так страшно?! — тоненько выпалила Вася. — Мне папа ничего такого не говорил!
«Твой папа вообще на нужные темы неразговорчив», — мысленно усмехнулся Эрик.
— А ты… ты правда… Может, ты врешь? — тихо, с надеждой выдохнула Вася, глянув на Эрика.
— Вась, я не хотел этого брака, так же, как и ты. Но ты можешь проверить мои слова, если хочешь. Только дальше пригорода ты все равно не сбежишь.
— Я за границу хотела, — прошептала Вася. — Подальше. Может, там, где война. В Океанию…
Эрик нервно сглотнул. Сам он мог думать про Океанию, но он все-таки боевой маг и вообще мужчина. А каково там придется шестнадцатилетней девчонке, ему даже представлять не хотелось.
— Не надо в Океанию. — Он все-таки взял Васю за руки. Теперь она не сопротивлялась. — Не нужно. Во-первых, князь тебя и там достанет…
— Я спрячусь!
— Ты уже спряталась, — улыбнулся Эрик. — И видишь, что получилось.
— Ты мне поможешь!
— Только если не будет другого выхода, — признал Эрик. — Но зачем? Мы можем остаться здесь. Тебе разве не нравится учиться в академии?
Вася усмехнулась.
— Отец никогда не позволит мне там остаться. И тебе, кстати, тоже. Он заберет тебя… нас обратно в замок, дождется ребенка, а ты будешь пока ему готовить. Вот чего он хочет.
Эрик верил: он прекрасно понимал, что Кощеев, как и мать Эрика, если что-то в голову вбил, то переубедить почти невозможно. Почти.
Эрик улыбнулся.
— А теперь давай подумаем, как заставить его передумать.
— Мой отец никогда не передумает!
— Вась, ему уже пора понять, что ты выросла, и он должен с этим смириться.
Вася в ответ захохотала и сквозь смех выпалила:
— Шутишь? Я уже и сбежала…
— Побег — это по-детски, — еще шире улыбнулся Эрик. — Я знаю, я сам сбегал. Нужно что-то поумнее.
Смех резко оборвался.
Вася нахмурилась, схватилась за свой медальон-череп и вдруг вытащила из-за спины огромную, толстую книгу. Эрику пришлось отодвинуться, иначе книга между ними не помещалась.
— Что это?
— Это мамин гримуар. — Вася зашуршала страницами. — Он мне всегда помогал… Хм…
Эрик бросил взгляд на открытую страницу и тут же мотнул головой.
— Тебе сил не хватит это наколдовать. Даже не думай.
— У меня вообще таких сил нет, а вот у него, — Вася снова схватилась за медальон, и тот засверкал, — есть…
— Постой, — Эрик даже привстал. — Ты… не колдуешь?
Вася подняла на него очень тяжелый взгляд, прямо как могильная плита.
— Да.
— Совсем? Но все же… Даже некоторые простолюдины колдуют…
— А я нет!
Эрик опустился обратно на стул. Это надо было обдумать…
— Хорошо…
Вася поморщилась, перевернула страницу и с болезненным вниманием уставилось на нечто, напоминающее любимые плакаты Ипполита: развороченные внутренности, корчащийся от ужаса человек и что-то вроде громадных мух на нем. Эрик зажмурился, но картинка так и стояла перед глазами.
