«Зато Вася пристроена», — подумал Кощеев и улыбнулся.
И тут же подскочил на подушках, ударившись головой о низкий, обитый бархатом потолок.
Карета еще раз дернулась, лошади замедлили шаг, а потом и вовсе встали.
Кощеев чертыхнулся.
— Ну что еще? — рыкнул он, стуча тростью и выглядывая в окошко под потолком. Обычно из него было видно кучера, но сейчас на улице лил холодный осенний дождь, окошко запотело, и Кощеев, как ни старался, ничего не рассмотрел. Тогда он потянулся к двери. — В чем дело?..
Договорить он не успел: дверь открылась у него перед носом, и в карету залез невозмутимый, а главное, совершенно мокрый Эрик фон Цветкофф. Улыбался он насквозь фальшиво, а вот дрожал вполне честно.
Кощеев посмотрел на него с веселым изумлением.
— Что, зятек, так не терпелось со мной встретиться? А Васька где?
— В академии, — улыбнулся Эрик, устраиваясь напротив. — И если вы не хотите, чтобы ей было плохо, то дальше не поедете. — Он показал горящие от заклинания запястья.
Кощеев стукнул тростью по стене с окошком.
— В академию! Живо!
Кони заржали, карета тронулась.
Эрик скрестил руки на груди.
— Не знаю, о чем ты думал, но я лично тебя высеку за одну только мысль навредить моей дочери, — сказал ему Кощеев.
Эрик пожал плечами.
— Конечно. Только вашей дочери тогда тоже будет больно, вы же помните?
Кощеев выругался.
— Ничего, я что-нибудь придумаю.
— Не сомневаюсь, — в тон ему ответил Эрик. — А пока мы едем, давайте поговорим.
Кощеев презрительно усмехнулся.
— И о чем же с тобой разговаривать, зятек?
— О самом родном и дорогом, — улыбнулся Эрик. — О вашей дочери.
ГЛАВА 11
Ссора
Дверь содрогалась так, будто в нее били тараном. Сверкала всеми цветами радуги, трещала, но пока держалась.
— Кто ж знал! — в который раз воскликнул Дерек, прислоняясь к ней спиной, словно так мог ее поддержать. — Я думал, они постесняются лягушку целовать. Тут ведь даже за руку если возьмут — уже страсть какой флирт. А уж поцелуй против воли… Да я правда не знал!
— Постесняются, — хмыкнула у него на плече Вася. — За княжество? Ну да, они же не хотят жить долго, счастливо и богато до конца жизни. Зачем им меня целовать?
— Но ведь они тебя не любят!
— Мой папа всегда говорил: стерпится — слюбится. — Вася мрачно смотрела на дверь. — Признайся: ты вообще не думал.
— Что на тебя такой спрос будет? — усмехнулся княжич. — Вась, не обижайся, но ты лягушка, и весь курс знает, что еще и вредная, а местами даже полоумная.
Вредная лягушка скакнула с его колен на грудь и внимательно уставилась в глаза. У самой Васи они были теперь черные, навыкате, — ну очень выразительные.
— Это какими такими местами я полоумная?
— Вот этими, — Дерек ткнул ее пальцем между глаз. — Слезь с меня. И между прочим, почему я вообще тут сижу? Это тебя хотят поцеловать, а я на обед опаздываю. Может, пойду сейчас, отдам им тебя — пусть хоть зацелуются…
Очередной удар всколыхнул дверь. Она выгнулась, потом спружинила обратно, но каким-то чудом до сих пор не сломалась.
— Ну отдай, — снова проникновенно глянув на Дерека, улыбнулась Вася. — Только потом не жалуйся. Я тебе такую жизнь устрою, ты отсюда быстрей ветра сбежишь.
Дерек на это только тяжело вздохнул.
— Ладно, Васька, мир. — Дверь снова вздрогнула. Желающие поцеловаться с заколдованной княжной неистовствовали. — Нет, но что они в тебе нашли?!
— Княжество!
— Но жить же потом с тобой! — совершенно искренне удивился княжич. — Я бы повесился. Ей-богу!
Вася оставила его грудь в покое и попрыгала по комнате. Лягушачьими глазами все виделось иначе… Точнее, оно вообще почти не виделось. Временами. Потом мир вдруг резко фокусировался и вроде бы становился обычным, но в один из таких разов в поле зрения оказался Дерек, и он так вскрикнул, словно Вася не знай каким чудищем обернулась. «У тебя глаза человеческие только что были! Правда!» Вася удивилась: раньше, когда она лягушкой скакала от болот в столицу, проблем со зрением у нее не появлялось. А тут… Мир был покрыт дымкой света и тени (тень Васе очень нравилась), а в спокойно стоящую мебель Вася пару раз чуть не врезалась. Да и мебелью она не казалась: какие-то горы, холмы и равнины. Зато движущиеся предметы (вроде Дерека с его игральными картами на схемоведении) Вася видела даже слишком хорошо. И пару раз чуть не прилипла к этим картам языком: он словно сам изо рта выскочил. «А вдруг я совсем становлюсь лягушкой? Вообще? Навсегда?» — то и дело волновалась она. «Ну и что, привыкну», — думала потом. По сравнению с толпой возможных женихов (достали, честное слово!) вероятность остаться лягушкой навсегда казалась сейчас мелочью.
— Куда б сбежать, чтобы ни одного мужчины вообще вокруг не было? — вслух подумала она.
Держащий дверь Дерек хохотнул.
— Твои папа с мамой тебя везде найдут, не сомневайся.
Вася вздохнула и заозиралась: зрение в очередной раз прояснилось. Комнатушка была совсем маленькая: рядом с Васей стоял массивный стол, заваленный свитками, перьями, колбами и чем-то еще, похожим на чьи-то внутренности. У стола был стул с резной и неудобной на первый взгляд спинкой. За стулом сквозь тяжелые портьеры пытались пробиться в окно солнечные лучи.
— Дерек, а мы вообще где? — поинтересовалась Вася, когда все вокруг снова стало светом, тенью и горами с равнинами.
— Откуда мне знать? — Дерек тоже огляделся. Кажется, в первый раз, и комната его совершенно не заинтересовала. — По-твоему, я смотрел, куда бежал? — И тише проворчал: — Эта дверь единственная на этаже открылась.
Вася озадаченно хмыкнула.
— Просто странно как-то. Мы тут уже полчаса, наверное,
