Перестройка. Как это было?

установление культа личности. Вообще, культ личности – это все время воспроизводящаяся штука в нашей истории, при всех советских правителях. Сталин сознательно создал культ личности Ленина – но уже после его смерти. Но там несколько, с моей точки зрения, было компонент. Нужен был культ личности великого гения, который точно видел путь на 200–300 лет вперед. Ну а сам мавзолей, я считаю, – это точное понимание Иосифом Виссарионовичем смысла воскрешения самозванцев у нас в России. Мавзолей нужен был для того, чтобы все могли прийти и убедиться: вот он, Ленин, лежит мертвый. Чтобы не было какой-нибудь пугачевщины… Я немножко утрирую, но это точно… Ленин велик, но он покоится с миром. Наследник этого величия – Сталин. Они же там боролись за то, кто будет наследником величия. Поэтому культ личности преследовал их всех – Хрущева, снятого за волюнтаризм. На Леониде Ильиче – четыре звезды героя, орден Победы. «Дорогой и горячо любимый» – к нему иначе и не обращались. Это уже стало карикатурным. Ну а Михаил Сергеевич в очередной раз это воспроизвел, потому что в политбюро никакой дискуссии при нем не было. Все должны были соглашаться… Я в 1996 году попал на заседание предвыборного штаба Горбачева, когда он собрался в президенты России пойти. Я наблюдал, как проходит разговор. Человек тридцать сидят в зале, а Михаил Сергеевич очень долго говорит. Понять, о чем говорит, невозможно. Потом все, каждый по очереди, высказываются и в принципе соглашаются. Один оказался немножко диссидентом. Но ему сказали: это, конечно, здорово, что вы критикуете, однако решение уже принято. Через неделю или две повторилось все то же самое, замкнутый круг. Вот проблема! Воспроизводилась пустая форма, без содержания. Они думали, как власть удержать. И Горбачев думал так же, как все остальные.

Г. Саралидзе:

То есть ты хочешь сказать, что он думал таким образом удержать власть?

А. Гаспарян:

Ну, у него примеров-то других не было перед глазами. Все его предшественники занимались тем же самым. По сути, Сталин ликвидировал возможность яркого обсуждения в политбюро всех текущих вопросов. А все остальные эту историю клонировали добровольно, потому что именно в этом видели основу всей советской жизни. И общество к этому привыкло. А тут выходит человек и говорит: давайте-ка мы снова в две-три смены рабочих будем запускать! Позвольте, ну об этом говорил еще Рыков в 1919 году. Товарищ Сталин, кстати, призывал ровно к тому же самому, и блестяще это было реализовано в годы Великой Отечественной войны, когда мужики на фронте были, а дети и женщины в несколько смен работали.

Д. Куликов:

А шахтеры на Донбассе смеялись: там и так четыре смены, то есть работают круглосуточно. Поэтому они шутили и мучились вопросом: где найти место еще для одной смены.

Г. Саралидзе:

Дело в том, что трудно было сбыт наладить…

А. Гаспарян:

Об этом никто не думал.

Г. Саралидзе:

Производили то, что никому не нужно было. И можно было хоть в двадцать смен это производить. Одно дело уголь рубить, который всегда востребован, другое дело – производить утюги, которые никто не покупает.

А. Гаспарян:

Ну, у Ленина ничего по этому поводу не было написано, у Сталина тоже инструкции не на все случаи жизни имелись. Вот социалистическая экономика тебе, пожалуйста, в полном объеме. А в конце 1980-х годов, я же помню, даже целый «Прожектор перестройки» этому посвятили. Вот советский магнитофон выпустили по европейским стандартам. Все бы хорошо, только он весил в три раза больше, чем европейский, и стоил на 20 рублей дороже, чем европейский в комиссионном магазине. При этом тут же в «Прожекторе перестройки» говорили, что завод завален жалобами на брак! Товар есть, а то, что его никто не покупает, никого не волнует.

Д. Куликов:

Я хотел бы еще один момент затронуть. Ведь социализм действительно был очень сильной системой. Во-первых, он позволил нам выстоять, причем во вражеском окружении. Войну выиграли, фашизм победили, человека в космос отправили. Между прочим, какие-то элементы той системы позволяют нам до сих пор быть конкурентоспособными. Я уж не говорю о том, что наша нефтегазовая игла, которая теперь почему-то считается ужасной зависимостью, хотя вообще-то это наше конкурентное преимущество, была создана в советское время. Почему наш военно-промышленный комплекс конкурентоспособен, несмотря на то что мы меньше денег на него тратим, чем Америка? Да потому, что во всей этой истории существует серьезный фундамент.

Армен прав, про магнитофоны и про джинсы мы все знаем. Ну не была система заточена на то, чтобы воспроизводить бытовые магнитофоны. У нее не было такой цели. Можно ли было организовать массовое производство? Можно. Если правильно расставить акценты и выработать соответствующие планы. Ну а когда ты стремишься производить эффективно-демонстративный продукт, то, конечно, будет отдача. Система-то экономически, при всех минусах, была достаточно устойчивой. Многие считают, что падение цен на нефть угробило Советский Союз. Соглашусь, оно сыграло очень важную роль. Но какую? Это отъем валюты. Нам на эту валюту надо было весь остальной социалистический мир содержать, всех дотировать. Никарагуа в том числе. Только валюту нужно было брать, рубли там не нужны. Но валюту нам отрезали. А в принципе-то бюджет был устойчивый до самого конца перестройки. Подорвались на двух вещах, как ни странно: на алкоголе и на кинофильмах. Алкоголь и кино приносили столько денег, что хватало практически на всю зарплату бюджетников Советского Союза. С одной стороны, убрали алкоголь как источник дохода, запустив антиалкогольную программу, а с другой стороны, объявили съезд кинематографистов, на котором, в общем-то, развалился советский кинематограф. И вот тогда в бюджете появился такой минус, который было непонятно чем закрывать.

Г. Саралидзе:

Это какой-то новый взгляд на экономические проблемы Советского Союза. Интересно.

Д. Куликов:

Ну, ты понимаешь, это же все нелинейно. Об этом никто не думал. Когда отменили монополию внешней торговли, мы с тобой наблюдали в университете, как наши друзья поляки грузили огромные советские цветные телевизоры в вагоны и вывозили их. Разница в цене была сумасшедшая: здесь они покупали их по 800 рублей, а у себя в Польше продавали по 800 долларов. Это был хороший бизнес. Но ладно бы этим занимались только частные лица. А когда предприятия стали гнать за границу все потоком, то, естественно, у нас рынок (включая и продукты питания, которых и так не много было) опустел. Ну нельзя же это все не учитывать!

Г. Саралидзе:

Нельзя было не учитывать… Интересно, но это какие-то частные моменты.

Я вот о чем хочу сказать. Перед пленумом 1985 года складывается ситуация, когда верхи, элита понимают, что надо что-то менять, и в общем люди готовы к переменам. Уникальная была обстановка, когда действительно можно провести преобразования. Но оказалось, что те, кто находился у