– Просто вылупились не в том племени, – тихо закончила Луна.
Холод бросил на неё пристальный взгляд. Сама не хочет быть ночной? А может, уже слышала такое от кого-нибудь?
От него точно не услышит! Ледяной дракончик даже представить себя не смог бы кем-то другим. Всю жизнь он старался стать истинным ледяным бойцом, подняться на самый верх и доказать родителям и всем остальным, что достоин! Никаких иных желаний никогда не имел… пока не встретил её.
А чего хочет он теперь – понять ночную? Заставить её понять его самого? Позор, позор!
– Всё, мелюзга, бегите играть! – захлопал крыльями Вихрь. – Вон там, и тихонько. – Он проводил малышей через площадку, вернулся и с тревогой глянул на Луну. – С тобой всё в порядке?
Ночная болезненно морщилась, потирая виски. Холод вспомнил, что она слышит все мысли вокруг. Можно себе представить, какой ребячий гомон стоял у неё в голове.
– Нормально, – кивнула она, опустив лапы и тряхнув крыльями, – надо только привыкнуть. Бежать рано, охрана бдит… но я буду слушать. – Бросив виноватый взгляд на Холода, она прикрыла глаза и вновь сжала виски.
– А знаете что? – вдруг выпалила Кинкажу, подпрыгнув на упругих лианах. Казалось, что радужная болтается в воздухе, настолько точно её лапы воспроизводили цвета окружающей зелени. – Я всё поняла! Пока вы летали искать Хладну, всё думала о новом пророчестве… Помните? Бойся драконьего мрака, бойся крадущихся в снах… Это же про королеву Пурпур! Она как раз и прокрадывается в чужие сны!
– Может, и так, – задумался Вихрь, – вот только уж больно близко там мрак… Не о том ли Мракокраде речь, которого упоминал Холод?
– Да ну, какой Мракокрад! – фыркнул ледяной дракончик. – Его уже сотни лет как нет в живых. Если пророчество о нём, то оно сильно устарело.
Луна вздрогнула и зажмурилась сильнее – или это только показалось?
– Погодите! – снова запрыгала радужная. – Я и другое поняла! Там дальше про жар и власть в когтях – помните ту жуткую огненную небесную, от которой все попадали в обморок в академии? Как там её звали…
– Беда! – прорычал Холод, стискивая зубы. Ну конечно, нечего и сомневаться. Та, что сжигает драконов одним прикосновением. Явилась в главный зал как ни в чём не бывало, не опасаясь наказания, – после стольких жестоких убийств! – А что, запросто, вот в это я бы поверил. Беда способна на что угодно.
Песчаный с сомнением покачал головой.
– Беда спасла жизнь Глину, я был там и видел своими глазами. Не может она больше работать на Пурпур.
– Сентиментальные глупости, – буркнул Холод.
– Эй, не ссорьтесь! – вмешалась радужная. – А может, как раз поэтому она та, что иною казалась? Кажется, что Беда изменилась, а на самом деле предаст драконят, устроит везде пожары и всякие другие пакости! – Она вдруг передёрнула крыльями. – Страх какой… Даже расхотелось об этом говорить.
Песчаный дракончик повернулся к Луне и осторожно тронул за крыло.
– Ты видела что-нибудь похожее в голове у Беды? Может она замышлять пакости?
– В её мыслях невозможно разобраться, – вздохнула ночная, открывая глаза. – Там всё горит огнём, почти так же, как снаружи. Пожалуй… мне кажется, Беда очень несчастлива, но я далеко не уверена, что злая. Вообще-то, плохих драконов нет… то есть совсем плохих.
– Как это? – не понял Холод. – Плохих сколько угодно, и не сосчитать!
– Это только если не видеть, что у них в головах, – возразила Луна. – Драконы сложнее, чем кажутся. Одни добрее других… – Она бросила быстрый взгляд на Вихря. – Другие храбрее. – Взгляд переместился на Холода, и ледяной дракончик вздрогнул. – Некоторые и правда поступают жестоко… но у каждого есть и добрые мысли, и злые, и свои причины для поступков, которые он считает правильными.
– А у меня? – нахмурилась Кинкажу. – У меня ведь нет злых мыслей, правда?
Луна рассмеялась.
– Правда. Во всяком случае, я их не слышала.
– Тогда передумаю их все прямо сейчас, пока можно, – хихикнула радужная, прикасаясь к мешочку с небесным камнем.
Холод молчал, задумавшись. Казалось бы, загляни любому в голову, и сразу увидишь плохое, злые и грязные мысли. Как может Луна, погружаясь в них день ото дня, до сих пор верить в доброту драконов?
Наверное, она не так много общается. Выросла одна в дождевом лесу, от всех пряталась… С другой стороны, в ночном племени потом тоже жила долго – а оно точно злое! – и с Бедой знакома, и со Стерх, которая пыталась убить Хладну… И с самой Хладной.
– А Хладна? – спросил он. – Она тоже не злая? То есть я и сам так думаю, но…
– Нет, не злая, – покачала головой Луна. – Как раз об этом я и говорю: она делает то, что считает правильным, чтобы спасти брата. Я бы нашла другие способы, и Хладну надо остановить, но её можно понять. У неё в голове всё такое холодное и напряжённое… Мне кажется, очень трудно расти, когда всё время знаешь, что родители ждут от тебя чего-то… ну… особенного. – В её взгляде мелькнуло смущение.
Ледяной дракончик вздрогнул. Ночная знает, чего хотят родители от Хладны! Чтобы та вызвала на поединок королеву Глетчер. Знает, но не говорит – чтобы показать мне, как умеет хранить секреты. Нет, нельзя ей верить ни в чём. Ночные отлично умеют манипулировать, она просто хочет понравиться и говорит то, что мне приятно слышать!
Луна повернулась, глядя на малышей у стены напротив, и солнечные лучи отразились бликами на её крыльях. Она вовсе не чёрная, подумал вдруг Холод, скорее тёмно-фиолетовая с сине-зелёным отливом.
– Возвращаясь к пророчеству… – сердито буркнул он, отметая лишние мысли. – Если Пурпур с Бедой задумали вместе учинить что-то на Яшмовой горе, то какое отношение к этому может иметь старый город ночных?
– Надо лететь туда и смотреть, – пожала крыльями Кинкажу. – Отсюда как раз недалеко.
– Да, в самом деле, – согласился Вихрь. – Вдруг найдём что-нибудь полезное и сможем их остановить.
– Третий приснилл! – воскликнула ночная, щёлкнув хвостом. – Звездокрыл сказал, что камень потерялся при извержении вулкана. Вдруг и правда найдём?
– Тогда и Хладну искать не обязательно, – подмигнул песчаный Холоду. – Сможешь сам побеседовать с Пурпур по поводу брата.
– Не смогу, – вздохнул ледяной дракончик, – я никогда её не видел. На те неудачные переговоры об освобождении Града пустили только Хладну, потому Пурпур и проникает к ней в сны. У меня не выйдет, даже с присниллом.
Вихрь задумчиво постучал когтями по ветке.
– Я бы смог, наверное. Видел её, правда, издалека, но… Думаю, представить сумею.
– Тогда полетели? – шепнула радужная. – Луна, ну как, можно уже?
Ночная наклонила голову, прислушиваясь.
– Стража уже успокоилась, – кивнула она, – но мелкие ещё интересуются, то и дело поглядывают. Если попробуем улететь, поднимут шум.
– У меня есть план! – шепнула Кинкажу. – Глядите, сейчас будет весело. – Вся переливаясь ярко-синим, как стрекоза,
