– Есть, доктор Мяковски, – сказал Норберт и тихо вышел из комнаты.
22
Раздвижная дверь открылась, и вошел капитан Хобан. У него был слегка изумленный вид, и Стэн понял, что Томас только что проснулся.
– Вы что-то рано вышли из гиперсна, капитан.
– Да, сэр. Я специально настроил будильник так, чтоб проснуться раньше экипажа и иметь возможность поговорить с вами.
– Вы правы, – согласился Мяковски. – Я снова хочу поблагодарить вас за то, что вы полетели со мной. Я не знаю, чем все это кончится, но рад, что вы рядом.
– Спасибо, сэр. Как вы думаете, что мы скажем волонтерам?
– Да, Стэн, я и сама хотела бы это знать, – сказала Джулия.
– Мы изложим слегка измененную версию происходящего, – ответил профессор.
– Но мы летим по курсу? – спросил Хобан.
– Да, я ввел координаты R-32 в навигационный компьютер.
– R-32? Кажется, я слышал об этом месте, – сказал Хобан. – Ведь это там недавно были проблемы?
– Да, там.
– Тогда зачем мы туда направляемся, сэр?
– Мы почти уверены, что на этой планете находится огромный улей чужих. Мы знаем, что корабль, который принадлежал компании «Био-Фарм», нелегально вывозил маточное молочко.
– Да, сэр, я понял. Но при чем здесь мы?
– У меня есть право на часть груза, – заявил Стэн. – Мы с Джулией собираемся забрать его. Маточное молочко как пиратское золото, принадлежит тем, кто его захватит.
– Понятно, сэр. Меня устраивает данная концепция, хотя Гилл наверняка будет возражать. Но беспокоит меня вот что: должны ли мы будем убивать чужих?
– Может дойти и до этого, – ответил Стэн, – хотя это и не входит в основные задачи нашей экспедиции.
– А может случиться так, что нам придется убивать людей из «Био-Фарм»?
Стэн пристально посмотрел на Хобана:
– Да, может возникнуть такая необходимость. Я не думаю, что они с радостью отдадут нам то, что считают своим. Но, если честно, мне плевать на их чувства. Никто не отдает награбленное добровольно. Если они будут бороться за него, тогда и нам придется постоять за себя.
Хобан кивнул, хотя не казался счастливым:
– Я так и думал, сэр, но предпочел бы, чтобы вы рассказали мне об этом раньше.
– И что, тогда бы вы не полетели? – поинтересовался Стэн. – Вы действительно предпочли бы остаться в том убогом сарае, где я вас нашел?
– Нет, конечно, – ответил капитан. – Я просто обдумываю ситуацию.
– Тогда подумайте еще раз, – сказал Стэн. – Эта ситуация, как вы говорите, может сделать нас богатыми. И мы с Джулией собираемся поделиться доходами с вами и командой. За опасность экипажу заплатят. И хотя их процент не такой уж большой, они все равно останутся довольны, так как точно не видели таких денег раньше.
– Звучит заманчиво, – произнес капитан.
Но все же Хобан волновался. Какой толк от того, что ты богат, если ты при этом мертв?
Пора было будить команду. Полет подходил к концу. Планета R-32 приближалась – на экране была хорошо видна светящаяся точка на фоне темного неба. Джулия знала, что у нее остался последний шанс побыть наедине со Стэном.
Им предстояло многое сделать, и неизвестно, когда им выпадет шанс тихо посидеть вдвоем. Возможно, только после окончания экспедиции или, если называть вещи своими именами, завершения набега. А на это уйдет время. И если что-то пойдет не так…
Джулия раздраженно покачала головой. Нет смысла думать о провале. Разве Шен Ху не внушил ей это?
23
Когда Джулия прошла в центр управления, Стэн все еще сидел в большом командирском кресле. В его руках была ампула с маточным молочком, которую он взял из коробочки на рабочем столе, где лежала еще дюжина таких же. Он поднес ампулу к свету, вертя ее в пальцах и восхищаясь голубым сиянием.
Как всегда Джулию одновременно и притягивало, и отталкивало это вещество и то воздействие, которое оно оказывало на Стэна. Она надеялась, что они смогут провести этот вечер вместе, занимаясь делом, а не размышлениями. Иногда ей казалось, что Стэн запасается настоящими впечатлениями, чтобы позже переживать их заново. Именно маточное молочко давало такой эффект.
Почему он так любит это вещество? Конечно, оно уменьшает боль, но ведь это нечто большее, чем просто лекарство. Он принимал его как наркотик, а Джулия не одобряла такие пристрастия.
Сама она наркотики не пробовала. Хороший вор не должен употреблять ничего притупляющего чувства. Шен Ху и сама жизнь научили ее этому. И когда Стэн отправлялся в те неизвестные миры, куда его забирал наркотик, какая-то часть ее души отправлялась туда вместе с ним, потому что она знала, что чувствует Мяковски по отношению к ней.
– Что ты думаешь о представлении, которое устроил Норберт? – положив ампулу на место, спросил Стэн.
– Он готов. Ты сотворил невероятное, Стэн. Ты создал робота-чужого, который может одурачить настоящих жуков.
– Но у него нет их запаха, – подчеркнул Стэн.
– Зета-поля ближнего действия, маточное молочко – и чужие будут думать, что он один из них.
Стэн кивнул:
– Так же было и с муравьем Ари.
Стэн вспомнил, как его кибернетический муравей был запрограммирован на то, чтобы проникать в колонию насекомых, которые принимали его за живого.
– На каком мы расстоянии от R-32? – спросила Джулия.
Засветился экран компьютера. Замелькали цифры, линии сходились и расходились, пока не застыли на месте.
– Мы приближаемся, – сообщил Стэн. – Пора будить команду.
– Приключения начинаются, – тихо сказала Джулия.
– Это точно.
Стэн снова взял ампулу с маточным молочком:
– Нам нужно намного больше этого вещества, и оно есть на R-32. Странно, что какая-то жидкость может быть одновременно дороже бриллиантов и важнее для жизни, чем вода. По крайней мере, для моей.
Он повернул стеклянную трубочку, глядя, как переливается маточное молочко. Потом поднял глаза на Джулию:
– Ты сегодня прекрасно выглядишь.
Она насмешливо улыбнулась:
– Прекрасна, как стакан виски, как сказали бы на Диком Западе.
– Нет, я серьезно, – ответил Стэн. – Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
– Может и знаю, – сказала Джулия. – Но ты об этом не говоришь.
– Я всегда был робким, – признался он и, резко перевернув ампулу, проглотил содержимое. – Теперь мне надо прилечь, Джулия. Давай поговорим позже.
Не дожидаясь ответа, Стэн, шаркая ногами, прошел в маленький кабинет, расположенный справа от главного входа в центр управления. В стену этого кабинета была вмонтирована складная походная кровать. Профессор лег, даже не потрудившись снять очки.
«Ксено-Зип» не вызывал привыкания – каждый глоток был как первый. Он всегда восхищался тем, что вещество действует очень быстро. Оно не было похоже ни на наркотики, ни на медицинские препараты, хотя он успел перепробовать все. Маточное молочко чужих не являлось ни стимулятором, ни снотворным, хотя и вызывало эффекты, характерные для этих видов лекарств. Главным образом оно влияло на мозг, открывая дорогу мечтам и воспоминаниям. Можно было приблизить свое прошлое, как профессиональный фотограф приближает тусклую часть фотографии, чтобы сделать ее ярче. Можно было видеть только то, что хочешь, и смотреть на это сколько угодно, а
