– Избавив нас от необходимости размышлять о том, какой из них грабить, – ответила Джулия. – Давайте уже пойдем туда.
– Я бы рекомендовал подождать до тех пор, пока стихнет буря, – сказал Гилл, качая головой.
Сквозь органическое стекло они видели неистовые порывы ветра и сверкающую молнию. Такая погода считалась обычной на этой планете. Песок и мелкие камни разлетались по равнине, как осколки рвущихся снарядов. Большие камни отрывались от утесов и катились по земле, словно взбесившиеся паровые катки.
Под кораблем земля вздымалась и дрожала, будто ее тошнило. «Вулканическая активность, – подумал Стэн, – только этого нам здесь и не хватало». Но доктор был спокоен: перед тем как покинуть «Доломит», он принял ампулу «Ксено-Зипа» и чувствовал себя сильным и уверенным, а боль прошла.
Из динамика послышались помехи, а затем раздался голос капитана Хобана:
– Доктор Мяковски? Вы меня слышите?
– Четко и ясно, – ответил Стэн. – Что вы хотите доложить?
– Мы обнаружили обломки неясного происхождения на орбите неподалеку от нас, – доложил капитан. – Проведя дальнейшие исследования, я обнаружил останки грузового судна, как вы и предсказывали. Оно разломано на несколько кусков, и в главной секции даже могут находиться люди. Но я сомневаюсь, что кто-то уцелел, так как крушение, по-видимому, произошло очень давно.
– Вы уже занялись идентификацией? – спросил Стэн.
– Я отправил туда двух человек, – ответил капитан. – Если им повезет найти «черный ящик», мы сможем установить причину катастрофы.
– Доложите мне, как только что-то узнаете, – сказал Мяковски. – Это очень важная информация.
– Знаю, сэр. Вы получите информацию первым. Сэр, телеметрическая аппаратура корабля и дистанционная съемка указывают, что вы сели на потенциально нестабильную почву.
– Здесь все нестабильно, кроме скалистых пород, на которых стоит улей. Ведь не хотите же вы, капитан, чтобы я приземлился прямо туда? – огрызнулся Стэн.
– Не хочу, сэр. Я просто хотел указать на…
– Знаю, знаю, – перебил Мяковски.
Профессор глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки. От лекарства он испытывал внезапные вспышки ярости, и его настроение постоянно менялось. К тому же на этот раз боль вернулась слишком быстро. «Смотри на вещи проще», – сказал он сам себе.
– Сейчас я хочу отключиться, капитан. Чтобы выйти на поверхность, нам придется подождать, пока стихнет буря. Это время я хочу использовать для отдыха.
– Понял, сэр. Отключаемся.
Лицо Хобана исчезло с экрана. Стэн закрыл глаза, потом открыл снова. Джулия и Гилл стояли рядом, наблюдая за ним. Мяковски ощутил внезапное чувство стыда за собственную слабость. Боль интенсивно пульсировала в груди и, казалось, была готова вырваться наружу через горло. В такие мгновения он мог думать только о следующей ампуле «Ксено-Зипа», которая лежала в коробочке вместе с другими.
Мяковски раздраженно покачал головой – рано еще принимать следующую дозу. Да он и не собирался, зная, как лекарство на него действует. Но боль становилась очень сильной и, возможно, даже влияла на трезвость его ума.
– Увидимся позже, – произнес Стэн.
Не успели Джулия и Гилл выйти, как пальцы профессора уже искали в ящике стола коробочку с ампулой.
32
Джулия и Гилл вернулись на свои места. Они остались вдвоем, если не считать Норберта, который молча стоял у изогнутой стены, напоминая футуристического василиска, и держал на руках спящего Мака.
– Ну, Гилл, – сказала Джулия, – что вы обо всем этом думаете?
Андроид оторвался от ревизии оружия, которое взял с собой на борт. Выражение его лица было спокойным и задумчивым:
– Простите, а что конкретно вам хотелось бы знать?
– Что вы думаете о Стэне и этом сумасшедшем путешествии за маточным молочком? Об этой планете? Обо мне?
Гиллу потребовалось некоторое время для того, чтобы ответить:
– Я не задаю себе подобных вопросов, мисс Лиш. А если бы и задавал…
– Тогда что?
– А если бы и задавал, то мои выводы не имели бы значения. Я ведь не похож на вас, людей. Я же искусственный.
– А чем вы отличаетесь от обычных людей?
Казалось, Гилл взволновался, но умудрился улыбнуться:
– Во-первых, у меня нет души. По крайней мере, так говорят.
– А во-вторых?
– У меня нет чувств.
– Совсем никаких, Гилл? Вы же так на нас похожи.
– Внешность может быть обманчива.
– И меня вы не находите привлекательной?
Снова последовала долгая пауза. Потом андроид произнес:
– Знаете, как говорят люди: «Не будите спящую собаку». Я бы так ответил на ваш вопрос.
– Почему это?
– Потому что человеческой расе не нужны синтетические люди с эмоциями.
– Может, это другая раса. Может, я тоже не похожа на других. Я бы совсем не возражала, если бы у вас были чувства. Тогда вы смогли бы рассказать мне о своих переживаниях, а я вам – о своих.
– Наши переживания были бы разными, – предположил Гилл.
– Вы так уверены? – спросила Джулия. – Иногда я ощущаю, что во мне заложена программа, написанная кем-то другим. Она называется «красивая воровка». И иногда мне очень хочется, чтобы ее переписали. А вам когда-нибудь этого хотелось?
– Да, – ответил Гилл. – Я понимаю, о чем вы говорите, – он раздраженно покачал головой. – Простите, мисс Лиш, я должен закончить проверку оружия. Мы можем понадобиться доктору Мяковски в любой момент.
– Делайте, что должны, – сказала Джулия.
Она ушла, а Гилл долго смотрел ей вслед.
33
Звездный свет сиял на скафандре Рыжего Барсука. Он покинул воздушный шлюз «Доломита» и отправился в невесомость к месту крушения грузового корабля. Сзади его прикрывал напарник, освещающий осколки мощным двойным лучом фонаря.
Барсук жестикулировал, указывая направление, хотя их цель была достаточно хорошо видна – это была серая масса обломков, соединенная в нескольких местах и закрывающая звезды.
Добраться до места назначения было просто. По сигналу Барсука разведчики открыли клапаны реактивных двигателей, с помощью которых перемещались в открытом космосе.
Барсук спросил по вмонтированной в шлем рации:
– Ты хорошо меня слышишь, Глинт?
– Четко и ясно, – ответил напарник.
Они приземлились на самую большую секцию корабля, закрепившись с помощью магнитных ботинок. Барсук открыл герметичную дверь, ведущую внутрь.
Металлическая обшивка была сорвана – по-видимому, мощными взрывами. Протиснувшись между двумя искореженными балками, они проникли на борт судна.
В свете фонаря они увидели тела людей, попавших в ловушку вакуума, внезапно вытянувшего воздух из корабля после повреждения обшивки. Искалеченные тела лежали, прижатые обломками, или свободно плавали в невесомости.
Барсук и Глинт передвигались медленно и неуклюже, сжимая в руках фонари, мерцающие бриллиантовым светом. Труп, зацепившийся за петлю шланга, слегка дотронулся до шлема Барсука, словно приветствуя его.
Рыжий рассмеялся и оттолкнул тело в сторону. Оно медленно поплыло по разбитой каюте, расставив руки в стороны, будто мертвый пловец.
Они добрались до палубы. Здесь было больше тел: некоторые были искалечены механизмами, сорвавшимися с мест от неожиданного взрыва, а другие выглядели умиротворенно, будто погибли, так и не узнав, что произошло. Смерти пришлось хорошо потрудиться, пока вечная тишина космоса не погребла всех членов экипажа грузового корабля.
– Вижу центр управления, – сообщил Глинт по рации.
– Отлично, – сказал Барсук. –
