– А нам…
– Нет, вам так не выбраться. Работает только в обратную сторону, – пояснила Ринара, прочитав ход моих мыслей. – То есть во дворце-то они оказаться так смогут, а переместиться обратно…
– Погоди, но тогда это похоже на плен!
– Яна, – строго сверкнула глазами Адария, – мы даем слово, что девушки, которые не подойдут нашему братцу, вернутся. С дарами и богатым приданым. На морском дне никто и ничем их не обидит.
Хм…
– А избранная… Знаете, Адария и Ринара… Если сыщу суженую вашему брату, то мир и счастье в его семье наступят только в том случае, если девушка сама даст добровольное согласие на брак. Если правитель Вайрис хочет получить жену, пусть добивается ее любви. Посмеет приворожить, использовать давление или предпримет еще какой-то грязный способ, чтобы оставить девушку на морском дне, никогда ему не знать счастья любви!
И едва я произнесла эти слова, как ясное и чистое небо мгновенно затянуло темными тучами, сверкнула молния, от которой я шарахнулась, сгорая от желания куда-нибудь спрятаться, а потом все так же мгновенно исчезло. Я даже зажмурилась и себя ущипнула. Может, померещилось?
Ринара и Адария, запрокинув головы, смотрели на небо. Как оказалось, русалочек тучи не удивили. Потом они уставились на меня огромными глазами, в которых плескалось то ли восхищение, то ли уважение. Хмыкнув, Адария выдала:
– А говоришь… не ведьма! Только вы и способны такое сотворить, не используя заклинаний. Береги себя, Яна. Чувствую, непрост твой путь. И плохих людей встретишь, и добрых. Не открывай ни тем, ни другим сердца, жди лишь того, кто станет ценить его выше всех своих желаний и помыслов. Кто жизнь будет готов отдать за твою улыбку. И не побоится переступить через все запреты ради любви.
Эм… это она к чему так некстати дает наставления? Странно, конечно, но внутри все отозвалось на слова русалки, защемило сердце, всколыхнуло непрошеные воспоминания о первой, такой неудачной любви. Безответная она была, а больно до сих пор так, словно огнем по живому прижгли.
Я поймала взгляд русалки, надеясь услышать ответ на невысказанные вопросы, но Адария лишь грустно улыбнулась, задумчиво смотря куда-то за мою спину.
– Так что насчет нашего договора?
– Согласна! – выпалила, будто окунаясь в холодную воду.
– И чудесно. Путь к источнику откроется, когда сядет солнце. Мы приплывем на рассвете. Попрощаться.
Русалки переглянулись, а потом уточнили:
– А оборотень точно для тебя лишь фамильяр? Мы, конечно, связи не чувствуем…
– Фамильяр. А почему снова спрашиваете?
– Слишком рьяно пытается прорвать нашу защиту, – заметила Ринара. – А значит, нам пора. Не дай морской бог, Вайрис прознает о нашем разговоре. Ему ведь не объяснишь, что помочь хотим.
Русалочки переглянулись и вскоре исчезли в волнах, а из-за скал появился встревоженный Лис. Тут же бросился ко мне, схватил за плечи, рассматривая и что-то шепча, напрочь игнорируя мои вопросы и возмущение. Потом заметно расслабился, уселся на песок, вытер лоб ладонью и нахмурился. Видимо, переживал, что русалки наложат на меня какую-то магию, но такого не случилось. Даже интересно стало: морские девы настолько опасны, если Лис так разволновался, или дело в чем-то еще?
– Знаю, твои переговоры завершились неудачей.
Я пристроилась рядом, сощурилась от жаркого солнца, а потом принялась рассказывать Лису о разговоре с русалками.
Глаза его время от времени сверкали, но эмоции мой фамильяр сдерживал на удивление хорошо, а информацию о своем проклятии вообще проигнорировал. Но я не я буду, если правду не вызнаю!
– Обещание сдержат, не волнуйся, – выдал в итоге он. – Да и силу ты им свою показала, теперь даже магию не попытаются против тебя применить. Пусть ты и не призвала силу, но связываться с ведьмой, способной потом вернуться и отомстить, русалки не станут.
Фамильяр прикусил губу, задумчиво посмотрел в сторону горизонта.
– А нам ничего не остается, Яна, как попробовать. Я не позволю тебе отправиться к правителю русалов. Не он твоя судьба, чую…
Лис неожиданно меня обнял, а потом предложил вместе добыть что-нибудь на обед. Так мы и сделали. Наелись тех незнакомых фруктов, росших на пальмах, поплавали в море, позагорали, валяясь на песке и болтая обо всем на свете. Оба понимали, что это лишь способ отвлечься, работа с загадочным источником будет нелегкой, но день провели хорошо.
Поздно вечером, когда солнце садилось, окрашивая небо в яркие сочные краски, мы с Лисом достраивали замок из песка, споря до хрипоты, сколько лучше башен оставить – пять или шесть. Спор решила морская волна, смыв творение. Я поднялась, отряхивая с напрочь испорченных светло-бежевых брюк песок, попыталась разгладить складки на изрядно помятой блузке. Другой одежды у меня не было, да и предвидится не скоро. Лис тоже напоминал бомжа в подранных штанах, укороченных до бриджей, и рубашке, лишившейся почти всех пуговиц.
От души потянулась, щурясь от солнечных лучей. Светило садилось медленно, утопая в волнах и разливая по воде золото.
– Я уже и не помню, когда просто любовался закатом, – вдруг тихо заметил Лис, оказываясь рядом.
Его светлые волосы распушились, отчего он совсем стал походить на зверька, а глаза по вечерам казались ярче.
– Просто нам пока не надо никуда спешить, – улыбнулась я, позволяя волнам целовать песок у моих ног.
– Что верно, то верно! – улыбнулся фамильяр, доедая последний банан, оставленный про запас.
Их мы нашли случайно совсем неподалеку отсюда. Если честно, больше удивила не находка, а то, как Лис за фруктами лез, напоминая кошака, крадущегося за воробьем. Ловкий и сильный, готовый на авантюры и в то же время несущий ответственность за свои действия, Лис, казалось, сочетал в себе несочетаемое. Даже смешно, что сначала он представлялся мне озорником и шалопаем. Мужчина, способный скрывать свою сущность и всю жизнь осторожничать, но при этом не утративший веры в добро и умеющий наслаждаться происходящим здесь и сейчас, вызывал невольное восхищение.
Снова села на песок, всматриваясь в линию горизонта и вслушиваясь в шум волн. До полуночи еще долго, а на острове заняться особо нечем. Еду мы добыли, накупались, а соваться в тропические джунгли, которые кишат опасностями, нам ни к чему. Время двигалось медленно.
Я подавила вздох, вспоминая дом. Родных там не осталось. Мама и папа погибли в автокатастрофе, когда я родилась. Меня воспитывала бабушка, но однажды не стало и ее. Скоро ли спохватятся соседи, узрев открытую дверь в квартиру? Картинка произошедшего никак не желала укладываться в голове. А ведь есть еще университет, где я училась на экономиста. Столько сил на это ушло, времени… А все, похоже, впустую. Теперь нахожусь в другом мире, из которого никогда не выберусь.
Бабушка всегда говорила: если с тобой что-то случилось, надо это принять, научиться жить в новых обстоятельствах, но никогда не сдаваться. Что верно, то верно. Горевать об университете и
