Интересно, со мной его обсуждать собирались?
— Мисс Аштон, мы не могли бы…
Значит, собирались. Только как теперь?
Грин быстро кивнул на дверь в смежную комнату и с улыбкой хлебосольного хозяина предложил гостям на выбор чай или кофе. Полуэльфийка согласилась на чай, Крейг — на кофе, Грайнвилль вежливо отказался и от того, и от другого. Все дружно сделали вид, что не заметили, как мы с ректором сбежали из их компании.
— Элизабет, — тихо начал милорд Райхон, когда мы оказались в маленькой лаборатории. — Я…
— Тут хорошая звукоизоляция. Можно говорить свободно.
Он заинтересованно приподнял бровь. Я прикусила язык.
— Мне доктор говорил, — пояснила, стараясь казаться беспечной. — Когда рассказывал о своих опытах. У него тут… мыши…
— Ясно, — кивнул Оливер. — Значит, можно поговорить. Грин вам все рассказал?
— Ни слова. Наверное, ждал вас.
— Да, наверное, — ректор сконфузился. — Я зашел к Джереми. Раз уж попал сюда…
— Доктор ничего мне не говорил, но нетрудно догадаться, что библиотекаря не нашли, — решила я облегчить ему задачу и заодно прикрыть тылы, сообщив о своей сообразительности. — А леди Каролайн упомянула какой-то артефакт. Как я поняла, планируется представить дело так, будто некая моя вещь разрушила защиту корабля…
— Элизабет…
— Это разумно, — не позволила перебить себя я. — Не хочу, чтобы слухи о покушении испугали моих друзей и дошли до родителей. Давайте успокоим всех и вернемся к расследованию. Вернее, к ловле на живца. Возможно, в следующий раз мы окажемся быстрее и умнее библиотекаря.
Кто бы знал, как мне хотелось забиться в какую-нибудь темную дыру и носа не показывать. Но Мэйтин не оставил мне этого варианта.
— Вы действительно согласны на это? — уточнил ректор, то ли впечатленный моей отвагой, то ли заподозривший у меня суицидальные наклонности.
— Есть другие предложения? Кроме того, чтобы спрятать меня в каком-нибудь монастыре с перспективой переезда в лечебницу для душевнобольных? Но мне нужно связаться с родителями. Боюсь, они все же могут узнать о происшествии.
— Телефонируйте отцу.
— У нас нет телефона, — растерялась я, — даже в столичном доме.
— Свяжитесь с приемной канцлера. Возможно, удастся застать лорда Арчибальда там. Если только вы хотите.
— Хочу!
Спроси кто-нибудь — не объяснила бы, но, бог мой, смешливый мой, вечно юный бог, как мне хотелось хотя бы голос услышать. Может, виной тому лавандовые поля и качели на яблоне — воспоминания последних дней… Или другие, горечь которых не смоет годами и не развеет по разным мирам…
Мы вернулись в кабинет, и Оливер связался с телефонной станцией, назвал по памяти номер, затем — добавочные цифры, известные в королевстве не каждому. Представился и попросил соединить его с лордом Аштоном.
— Лорд Арчибальд? Оливер Райхон. Простите, что…
Я бесцеремонно вырвала у ректора трубку.
— Папа! Это я…
— Элси? — радость с волнением вперемешку. — Что случилось, малышка?
Голос — сквозь треск коммутатора и ломаные зеркала раздвоившейся памяти — чужой и одновременно нестерпимо родной.
— Папочка, не волнуйся только… Ты же знаешь, какая я неуклюжая? Я с корабля упала. С воздушного. Меня эльфийский посол пригласил, а я… Но меня милорд ректор поймал, я не ушиблась даже…
А еще я дурочка у тебя, несу непонятно что. Прости.
— Элси, — мягко, но строго. — Милая, скажи честно, с тобой все хорошо? Ты была у доктора?
— У доктора? — я взглянула на Грина. — Конечно. У самого лучшего. Он меня чаем напоил и велел впредь быть осторожней. Я буду, не беспокойся ни о чем. Расскажи лучше, как у вас дела. Как мама? Если бы можно было, я бы каждый день с тобой говорила, но телефона в общежитии нет, а я не могу постоянно попадать в неприятности, чтобы…
— Ты можешь, малышка, — улыбка. А после серьезно: — Но постарайся все же быть осторожной. Ради нас с мамой, обещаешь?
— Обещаю. Хочешь поговорить с милордом Райхоном?
— Он скажет что-то, о чем ты умолчала? Нет? Тогда не хочу. Твой ректор — редкостный зануда. Мне интереснее узнать, чем занимается в академии моя дочь, когда не падает с летучих кораблей.
Если бы в кабинете никого больше не было, разговор затянулся бы надолго. Но никто и не подумал, что я нуждаюсь в приватности, чтобы пообщаться с отцом, которого не видела с осени, поэтому рассказ о студенческих буднях получился коротким и скомканным. Веселым, насколько мне это удалось. Но в глазах стояли слезы…
— Папа, я не могу долго говорить, ты же понимаешь.
— Конечно, милая.
— Скажи маме, что я ее люблю. И тебя…
— Я знаю, Элси. И я тебя люблю, малышка. Береги себя.
Я опустила трубку на рычаг и решительно развернулась к рассевшимся вокруг стола людям и эльфам.
— Да, у меня есть семья. Это кого-то удивляет? Нет? Тогда вернемся к делам.
Пока я не передумала и не перезвонила отцу, чтобы он забрал меня отсюда.
С дальнейшими действиями определились быстро. Решили отправиться в посольство, предъявить народу нас с Оливером и озвучить выводы экспертов относительно происшествия. В роли экспертов выступали ректор академии, инспектор Крейг и лорд Эрентвилль. Выводы: нечего покупать амулеты у артефакторов-недоучек. Крейг планировал под шумок организовать проверку нескольких лавочек, по слухам, приторговывающих поделками студентов, еще не имевших лицензий. Вроде бы поступали жалобы на работу таких артефактов и кто-то даже травмировался. Вероятно, Грин слышал об этом, и идея «официальной версии» возникла не на пустом месте.
В посольстве я с душой отыграла роль счастливо спасенной девицы. Смущенно улыбалась, позволяла тискать себя всем желающим, шептала с придыханием, как сильно я испугалась и какой милорд Райхон герой. Героя тоже тискали — в основном дамы, давно искавшие повода прильнуть к ректорской груди. Мужчины скромно жали руку. Лорд Эрентвилль, с невозмутимым лицом глядя на потолок, принес извинения кованой люстре за то, что ни он, ни владельцы других кораблей не предусмотрели возможных последствий столкновения человеческой и эльфийской магии, и объявил, что будут приняты
