— Цитирую знакомого целителя, — ответила я.
— Кого ты там цитируешь? — проворчала со своей кровати Мэг. — Спи!
— Сплю, — заверила я подругу.
Вдохнула, чувствуя, как тело наполняется легкостью, медленно выдохнула и, провалившись сквозь матрас, мягко опустилась на пушистое облачко рядом с Мэйтином.
Облачко. Раньше такого не было.
— Раньше ты и алкоголь с антидепрессантами не мешала, — отозвался бог. — Знаешь, как это опасно?
— Мы этого еще не проходили, — заявила я беспечно, рассудив, что, будь я сейчас при смерти, он не таким тоном со мной говорил бы.
— Все равно не делай так больше. Грайнвилль показывал тебе путь, ты в состоянии пройти по нему без вспомогательных средств.
— Я не помню.
— Я не сказал, что ты помнишь. Я сказал, что ты можешь.
И все же облачко. Висит себе в имитирующей небо голубой пустоте, беленькое и волнистое, как на картинке в детской книжке. На ощупь гладкое, упругое, но при небольшом усилии можно погрузить в него руку по локоть, а затем легко вытащить. Получившееся отверстие тут же затягивалось. А если попробовать отщипнуть кусочек…
— То отщипнешь, — закончил Мэйтин. — Долго собираешься экспериментировать?
Я пожала плечами: мои манипуляции разговору не мешали. Если только их божественность снизойдет до разговора.
— Снизойду. Что ты хотела спросить?
— Всё. Расскажи всё что можешь. Сейчас. Сразу.
— Спрашивай, я отвечу.
— Нет. Рассказывай сам.
Если я что-то поняла в правилах божественных игр, то на неправильный вопрос получишь неправильный ответ, а правильных я задавать так и не научилась.
— Это не игры, — сказал Мэйтин. — А что до правил — я и так обходил их, где это было можно. Поэтому спрашивай.
— Ты знаешь, кто провел ритуал?
— Уже да.
— Скажешь?
— Нет. Есть условия, которые ты должна выполнить самостоятельно, помнишь?
Дурацкие условия. Не мог придумать что-нибудь попроще!
— Ты так и не поняла? — усмехнулся бог. — Не я их придумал. Ты. Ты написала это и сделала Элизабет центральной фигурой.
М-да. Кой черт понес меня на эти галеры?
— Это вопрос? — уточнил Мэйтин.
— А у тебя есть ответ?
— Конкретно о чертях и галерах — нет. Остальное я тебе объяснял.
Причинно-следственные связи, я помню. Но если мир существовал до того, как я о нем написала, я никак не могла повлиять на события и заложить обязательные условия, о которых он мне талдычит.
— Теоретически могла, — не согласилось с моими умозаключениями божество. — Ты писала, находясь в другом мире. Воздействовала на систему извне.
— В каком смысле?
— В метафизическом.
Да уж, каков вопрос — таков ответ.
— Имея точку опоры, можно перевернуть мир, — расщедрился на объяснение бог. — Но эта точка не может находиться в том же мире.
Что ж, это объясняет, почему, оказавшись на Трайсе, я потеряла власть над событиями. Но искажения реальности на меня не влияют.
— Побочный эффект, — предположил Мэйтин. — Все же ты автор.
А то и демиург, да.
Я вспомнила знакомство с божественным семейством: небожители тогда так и не пришли к согласию. Но они обсуждали не только это.
— Две проблемы, — я утопила пальцы в облаке. — Мне нужно закончить историю на Трайсе, чтобы восстановить естественный ход событий и границы миров. Закончить не извне, а именно на Трайсе. Чтобы не перевернуть его ненароком?
Мэйтин кивнул, и я продолжила:
— Вторая проблема — изменение реальности. Я не писала об этом, только создала предпосылки. Но сам ритуал… — я задумчиво отщипнула кусочек облака, скатала в шарик и подбросила на ладони. — Ритуал придумали драконы, которые ушли с Трайса, но которых, как я слышала на вашей семейной встрече, можно было бы вернуть, чтобы все исправить, если бы ты не считал, что это неправильно.
— Время драконов прошло.
— Расскажи о них, — попросила я. — То, чего я не знаю. Чего нет в учебниках.
Надеюсь, это правильный вопрос.
— Не совсем, — тряхнул светлой челкой бог. — В учебниках есть все, чтобы получить ответ. Кто был на Трайсе, когда никаких других народов еще не существовало? Кто обладал безграничными знаниями? Кто наделил людей магией? Кто вообще способен дать кому-либо подобную силу?
Если задуматься, а не относиться ко всему этому как к разделу древней истории, щедро приправленному мифологией… Нет, ерунда. У Эдриана Кроншайского упоминалось, что некоторые древние племена почитали драконов как богов, но Кроншайский, как и другие ученые до него, опроверг подобную вероятность, исходя из того, что зафиксированное в летописях число драконов в разы превосходит количество известных на Трайсе богов. Кроме того, драконы, по многим свидетельствам, были смертны.
— Тяжелейший случай, — вздохнуло божество. — Магу, изучавшему драконов по книжкам, ты веришь, а мне — нет?
— С количеством и смертностью и правда неувязка.
— В местных религиях нет такого понятия, поэтому Кроншайскому простительно. Но ты-то знаешь, что такое аватара?
— Ну… Тогда только с количеством.
— Считаешь, существует лимит на воплощения? Боги — личности многогранные.
Интересно, как нужно реагировать, когда тебе внезапно открывается одна из тайн мироздания? Потому что я определенно отреагировала неправильно.
— Семь ипостасей, значит? — спросила, прокрутив в голове божественные откровения.
— Больше, — улыбнулось божество. — В нашем случае это тоже не лимитируется. Просто семь — хорошее число.
Особенно когда речь идет о количестве участников некого любопытного ритуала.
— Вот только обвинять не надо! — приказал Мэйтин, погасив улыбку. — Ты не знаешь всего.
— А что тут знать? — я с раздражением швырнула облачный шарик в синюю пустоту. — Хотели как лучше, а получилось как всегда. Только расхлебывать это мне.
— Не я назначил тебе эту роль. И с драконами все не так просто; не уверен, что ты поймешь.
Мы мыслим разными категориями. Сознание человека не способно принять божественную мудрость. И божественную глупость тоже.
— Вы склонны подводить все под собственные представления, — сказал Мэйтин, — упрощать, подменять понятия. В итоге получаете сказки, в которые сами после не верите.
— Расскажи мне сказку, боже.
