Сотворение света

наслаждаясь хорошей погодой, и Рай почти забыл, что Келл пришел прощаться, что он уезжает… Но тут промчался порыв холодного ветра, и в дальних уголках его памяти зашевелились темнота, боль утраты и вина выжившего. А также страх потерять еще кого-то, кто ему дорог. Страх, что его одолженная жизнь окажется слишком долгой – или слишком короткой, и всегда в ней таилась неизбежная опасность, благословение или проклятие, и ощущение, что он идет против ветра, мешавшего каждому шагу вперед.

Пальцы Рая нервно стиснули перила.

И Келл, чьи двухцветные глаза всегда видели его насквозь, спросил:

– Ты хочешь, чтобы я никуда не уезжал?

Рай открыл было рот, чтобы сказать – нет, ничего подобного, конечно, нет – или что угодно еще, что положено говорить в таких случаях, что он сам говорил уже много раз. Такие же незначащие слова, как ответ на вежливый вопрос «Как вы сегодня, мой принц?» – «Спасибо, превосходно», вне зависимости от его душевного состояния. Но на этот раз подобные слова просто не удалось произнести. Со дня своего возвращения Рай еще столько не сказал брату, не позволил себе сказать, как будто произнеся что-то вслух, этим придаешь ему силу. Достаточную, чтобы нарушить равновесие и причинить боль. Но он за последнее время узнал так много боли – и все еще стоял здесь, живой и несломленный.

– Рай, – сказал Келл, глядя на брата тяжелым взглядом. – Ты жалеешь, что я вернул тебя обратно?

Молодой король перевел дыхание.

– Сам не знаю, – ответил он. – Если бы ты спросил об этом утром, когда я проснулся после череды кошмаров, выпил слишком много напился сонного зелья, чтобы отогнать воспоминания о смерти, которая оказалась лучше, чем то, что я застал по возвращении… Я бы сказал тебе, да жалею. Лучше бы ты оставил меня умирать.

Келл выглядел несчастным.

– Я…

– Но ты спросил меня не утром, а днем, – оборвал его Рай. – Когда я чувствую, как солнце побеждает холод, когда меня согревает улыбка Алукарда и тепло твоей руки у меня на плече. И сейчас я отвечу, что оно того стоило. Оно того стоит.

Рай подставил лицо солнечным лучам и закрыл глаза.

– И потом, – добавил он, заставив себя улыбнуться, – мужчина с тенями прошлого выглядит куда привлекательнее. А король со шрамами – куда внушительней.

– О да, – сухо согласился Келл. – Будем считать, что ради этого все и затевалось. Чтобы ты выглядел еще внушительней.

Улыбка Рая угасла.

– Как долго тебя не будет?

– Еще не знаю.

– Куда отправишься?

– Еще не знаю.

– Чем планируешь заниматься?

– Еще не знаю.

Рай склонил голову и внезапно показался очень усталым.

– Как бы мне хотелось уехать с тобой.

– И мне бы этого хотелось, – горячо сказал Келл. – Но стране нужен король.

– А королю нужен его брат, – мягко добавил Рай.

Келл отшатнулся, как от удара, и Рай понял, что может легко заставить его остаться… И что он никогда так не поступит с Келлом. Он прерывисто выдохнул и выпрямился.

– Пора тебе наконец сделать что-нибудь совершенно эгоистичное, братец. А то на твоем фоне все остальные выглядят скверно. Давай уже, кончай притворяться святым, по крайней мере пока будешь на отдыхе.

На том берегу зазвонили колокола, отбивая время.

– Ступай, – сказал Рай. – Корабль ждет тебя. – Келл отступил на шаг. – Но окажи нам одну услугу, Келл.

– Какую?

– Не дай никому себя убить.

– Сделаю все, что в моих силах, – отозвался Келл – и наконец вышел.

– И возвращайся, – в спину ему добавил Рай.

Его брат помедлил секунду.

– Вот об этом не беспокойся. Я вернусь. Как только увижу, что хотел.

– А что ты хочешь увидеть?

– Мир, – ответил Келл и улыбнулся.

VIII

Дилайла Бард шагала по дороге в порт. На плече у нее висел небольшой дорожный мешок. Все остальные ее пожитки уже ждали на корабле. За спиной девушки поднимался дворец – мрамор и золото – в розовом утреннем свете.

Но она не оглянулась назад. Не замедлила шаг.

Лайла всегда отлично умела уходить.

Исчезать незаметно, проскальзывать, как луч света сквозь щель.

Обрубать все связи – так же легко, как она срезала кошельки.

Она никогда ни с кем не прощалась. Не видела в этом смысла. Это как медленно душить: каждое слово затягивает удавку ее сильнее. Куда легче просто ускользнуть среди ночи, никому ничего не сказав. Так проще.

Но она говорила себе, что он все равно ее перехватит.

Так что решила все же сама к нему зайти.

– Бард.

– Капитан.

И тут она запнулась. Не знала, что еще сказать. Вот за это она и ненавидела прощания. Оглядела просторные покои, мозаичную дверь, навесной потолок, дверь на балкон – наконец смотреть больше было уже некуда, и пришлось перевести взгляд на Алукарда Эмери.

Алукарда, который принял ее к себе на корабль, научил основам магии, который… Горло Лайлы сжалось.

Чертовы прощания! До чего же бессмысленная дрянь…

Она ускорила шаг, направляясь к кораблям у причала.

Алукард оперся о столбик кровати.

– Дорого бы я дал, чтобы прочитать твои мысли.

Лайла склонила голову на бок.

– Я как раз думала, что стоило все-таки зарезать тебя – тогда, когда у меня был хороший шанс.

Он поднял одну бровь.

– А мне стоило все-таки сбросить тебя за борт.

Воцарилось привычное дружеское молчание – и Лайла поняла, что будет по нему скучать. Все внутри у нее сжалось при одной мысли о том, чтобы скучать по кому-то; она перевела дыхание, чтобы успокоиться. На свете, в конце концов, есть вещи похуже.

Ее сапоги коснулись деревянных сходней.

– Хорошенько заботься о корабле, – сказал он и чуть подмигнул – обычная гримаса Алукарда в ее адрес. Раньше у него был над бровью сапфир, чтобы ловить лучи света, а у нее теперь для этого был стеклянный черный глаз. Но когда она повернулась и пошла прочь из его комнаты, спиной чувствовала тепло его улыбки.

Но прощаются здесь как-то иначе.

Что там было за слово?..

Аноше.

Точно.

«До следующего дня».

Дилайла Бард знала, что этот день наступит. Она вернется.

В порту было полно кораблей, но ее взгляд был прикован к одному-единственному. Прекрасному стройному кораблю с корпусом полированного дерева и парусами цвета полночного неба. Она поднялась по сходням на палубу, где уже ждала команда – кто-то новенький, кто-то из прежних.

– Приветствую вас на «Ночном шпиле», – сказала она, сверкнув улыбкой, острой, как нож. – Можете обращаться ко мне просто: капитан Бард.

IX

Холланд одиноко стоял в Серебряном лесу.

Он слышал, как ушел Келл – шорох шагов по опавшей листве, потом – тишина. Он запрокинул голову и глубоко вдохнул, щурясь на солнце.

По небу на фоне облаков двигалось темное пятнышко. Птица – прямо как в его сне. Усталое сердце Холланда забилось быстрее, но птица была только одна. И не было ни Алокса, ни Тальи, ни Ворталиса. Их голоса давно угасли. Жизни давно оборвались.

Когда Келл ушел, оставив его в одиночестве, Холланд привалился к ближайшему стволу дерева. Ледяная кора холодила сквозь одежду, как металл. Он тихо