– Аван, – сказал принц, который больше не был принцем.
– Аван, – отозвался капитан, который больше не был капитаном.
Рай окинул взглядом комнату.
– Тебе здесь нравится? – спросил он, рассеянно проводя рукой по портьере. Длинные пальцы скользнули по тяжелым красно-золотым складкам.
– Сгодится, – улыбнулся Алукард.
Рай подошел ближе и положил корону на диван. Его рука, больше не отягощенная весом королевского венца, коснулась лица Алукарда, провела по щеке, словно удостоверяясь, что он жив, он действительно здесь.
Сердце Алукарда оглушительно билось, будто от страха, от желания убежать. Но бежать было незачем. И некуда. На свете не было места, которое Алукард предпочел бы этому.
Как же он мечтал об этом миге – каждый раз, когда на море поднимался шторм… Каждый раз, когда ему угрожал вражеский клинок… Каждый раз, когда собственная жизнь казалась такой хрупкой, скоротечной. Он мечтал об этом, стоя на носу «Призрака» и видя свою смерть в облике вражеской флотилии.
А теперь он подался вперед, чтобы притянуть Рая к себе, но тот оттолкнул его руку.
– Тебе не пристало так поступать, – мягко предупредил он. – Теперь, когда я король.
Алукард убрал руку, стараясь, чтобы боль не слишком отчетливо отразилась на его лице. Но тут черные ресницы Рая дрогнули, а губы разошлись в лукавой улыбке.
– Дело короля – быть ведущей стороной.
Облегчение волной обрушилось на Алукарда, а вслед за ним нахлынул жар, когда Рай погрузил пальцы в его волосы, натыкаясь на серебряные застежки. Губы Рая коснулись его шеи, тепло разлилось по коже.
– Ты что, не согласен? – прошептал король и чуть прикусил кожу на его ключице, от чего Алукард едва не задохнулся.
– Согласен, Ваше величество, – с трудом выговорил он, и Рай закрыл ему рот поцелуем – долгим, медленным и страстным. Руки Рая тем временем расстегивали пуговицы на рубашке Алукарда. Вместе они двигались по комнате, словно в танце. Когда Рай наконец прервал поцелуй, оказалось, что Алукард уже лежит на спине на своей кровати, и рубашка его сверху донизу расстегнута. С губ его сорвался тихий изумленный смешок, но он поборол желание притянуть Рая к себе, повалить его на простыни, хотя едва мог дышать от страстного желания.
– Значит, теперь будет так? – приподнимаясь, спросил он. – Ты позволишь мне быть и стражем твоим, и любовником?
Рай улыбнулся дразнящей улыбкой.
– Итак, ты сам это признаешь, – подытожил он и приблизил губы к самому уху Алукарда. – Признаешь, что ты – мой.
С этими словами король опрокинул своего друга на постель.
VIIУ арнезийцев есть много слов, чтобы сказать «здравствуй», но ни одного – для «до свидания».
Когда речь заходит о прощании, иногда говорят «вас ир», что значит «мир тебе», но еще чаще используют слово «аноше» – «до следующего дня».
Аноше – это слово говорят и полузнакомые люди на улицах, и любовники, расстающиеся до следующего свидания, и родители – детям, и дети – родителям, и друзья и родные – друг другу. Оно словно смягчает боль расставания. Необходимость ухода. Это вежливый отсыл не к определенности настоящего, а к тайне грядущего. Когда друг покидает свой дом и неизвестно, вернется ли, говорят «аноше». Когда любимый умирает, говорят «аноше». Когда сжигают мертвых, возвращая их тела во праху земному, а души – потоку энергии, живые говорят им «аноше».
Аноше – в этом слове утешение. И надежда. И сила, чтобы идти вперед.
Когда Келл Мареш в первый раз расставался с Лайлой Бард, он тихо прошептал это слово ей вслед, едва слышно, но уверенно – с надеждой, что они встретятся вновь. Он знал, что это не конец. И это вправду был не конец – вернее, всего лишь конец главы, интерлюдия между встречами, начало чего-то нового.
А теперь Келл поднимался в покои своего брата – не те, что он занимал раньше, рядом с комнатой самого Келла (хотя спать Рай все еще предпочитал там), а новые, прежде принадлежавшие его родителям.
После смерти Максима и Эмиры осталось очень мало людей, с которыми Келл собирался попрощаться. В это число не входили вестра и остра, а также оставшиеся стражники и слуги. Он обязательно попрощался бы с Гастрой, но и Гастру унесла смерть.
Этим утром Келл уже спускался в Цистерну – и нашел там цветок, который вырастил для него из семечка юный стражник. Растение засохло в своем горшке, и антари отнес его в сад, где застал Тирена, стоявшего между зимними и весенними рядами деревьев.
– Вы можете его оживить? – спросил Келл.
Жрец внимательно осмотрел маленький увядший цветок.
– Нет, – ответил он мягко – и остановил Келла жестом, когда тот хотел бы заспорить. – Тут нечего оживлять. Это же ацина. Она не живет долго, цветет один раз, а потом засыхает.
Келл беспомощно смотрел на сухой белый цветок.
– И что мне с этим делать? – спросил он – вопрос, который он задал, был куда больше слов.
Тирен улыбнулся мягкой, успокаивающей улыбкой.
– Оставь как есть. Цветок осыплется, за ним опадут листья, потом засохнет стебель, и все уйдет в землю. Для этого и предназначено растение. Ацина укрепляет почву, чтобы на ней могли расти другие цветы и деревья.
* * *На самом верху лестницы Келл замедлил шаг.
Королевская стража охраняла покои повелителя, а кроме стражников у дверей стоял Алукард, небрежно прислонясь к косяку и листая какую-то книгу.
– Это, по-твоему, называется – охранять короля? – спросил его Келл.
Тот перевернул страницу, подчеркнуто не глядя на антари.
– Не учи меня делать мою работу.
Келл шагнул вперед.
– Дай мне пройти, Эмери.
Темный, как штормовое море, взгляд Алукарда оторвался от книги.
– А что у тебя за дело к королю?
– Личное.
Алукард поднял руку ладонью вверх.
– Возможно, мне следует обыскать тебя на предмет оружия…
– Только прикоснись ко мне – и я сломаю тебе пальцы.
– А зачем бы это мне к тебе прикасаться? – Алукард сделал в воздухе легкий жест – и кинжал в рукаве Келла шевельнулся, готовый оставить ножны. Келл с рычанием схватил Алукарда за грудки.
– Алукард! – послышался из-за двери голос Рая. – Пропусти моего брата, пока я не решил, что мне нужен другой охранник!
Алукард скривился, отвесил Келлу шутовской поклон и жестом указал ему на двери.
– Сволочь, – пробормотал Келл, проходя мимо него.
– Ублюдок, – в спину ему ответил волшебник.
* * *Рай ждал его на балконе, облокотившись о перила.
Воздух все еще оставался холодным, но солнце уже по-настоящему грело, его тепло на коже было обещанием весны. Келл вихрем промчался по королевским покоям.
– Ну как, вы наконец поладили с Алукардом? – спросил Рай.
– Не то слово, – пробурчал его брат, выходя к нему на балкон и облокачиваясь рядом – зеркальным отражением его позы.
Они некоторое время постояли молча,
