Прозвучало это неутешительно. Насколько Алукард ее знал, его воровка знала только один способ вести себя хорошо – это обычно заканчивалось несколькими трупами.
Джаста подвела «Призрак» под самый борт «Ферайс страса». Между бортами перекинули доску, ведущую на крытую платформу с единственной деревянной дверью. Джаста пошла первой, за ней – один за другим – двинулись Лайла и Келл, и последним – Алукард. Холланда, после примерно часовых бурных дебатов, было решено оставить на «Призраке» под присмотром Гастры и Леноса.
На белого антари снова на всякий случай надели цепи, но между Келлом и Холландом тем временем воцарилось некое подобие согласия, так что свободу расхаживать по кораблю у него никто не отнимал. Алукард с утра застал его на камбузе – волшебник как ни в чем не бывало сидел за столом и пил, подумать только, чай. Теперь же он стоял на палубе, прислонясь к мачте в тени грота, скрестив руки на груди, насколько это позволяла цепь между наручниками, и смотрел в небо.
– Мы должны постучаться? – с усмешкой спросила Лайла у Алукарда – и, не дожидаясь ответа, стукнула в дверь костяшками пальцев. Дверь распахнулась, и перед пришлецами предстал человек в нарядных белых одеждах. Это поразило гостей сильнее всего остального. Обычно картина жизни на море выдержана в приглушенных тонах – краски выгорают на солнце и блекнут от соли, слишком светлое темнеет от грязи и пота. Но этот человек, встречавших их посреди морской глади в чистом утреннем свете, был одет в сверкавшие молочной белизной штаны и тунику.
На голове он носил что-то среднее между чалмой и шлемом. Убор покрывал его голову и часть лица, оставляя свободной полосу для глаз, а рос, рот и уши тоже были скрыты. Глаза у него были светло-карие, опушенные длинными черными ресницами. Он был красавцем… всегда им оставался.
При виде Алукарда человек в белом покачал головой.
– Снова ты? Разве я не только что от тебя избавился?
– И я тебя рад видеть, Катрос, – весело отозвался капитан.
Взгляд Катроса метнулся от Алукарда к остальным, наскоро оценивая их. Потом он протянул руку ладонью вверх.
– Ваша плата.
Каждый отдал ему приготовленный дар – у Джасты это была металлическая сфера, испещренная отверстиями, которая свистела и шептала сама собой; у Лайлы – серебряные часы; у Келла – монетка из Серого Лондона, а у Алукарда – флакон сонного зелья, который он специально купил в Розенале. Катрос исчез за дверью, и они несколько минут тревожно топтались на платформе в ожидании, пока привратник не появился снова и сделал приглашающий жест.
Келл вошел первым и сразу растворился в сумраке. За ним быстрым беззвучным шагом прошла Бард, потом Джаста – но Катрос преградил ей путь.
– Не в этот раз, – без всякого выражения сообщил он.
Капитанша помрачнела.
– Это еще почему?
Катрос пожал плечами.
– Решение Маризо.
– Но мой дар был хорош!
– Может, и так, – только и ответил он.
Джаста невнятно выругалась – так тихо, что Алукард не разобрал слов. Капитанша и Катрос были примерно одинакового роста, даже с учетом шлема, и Алукард не знал, что будет, если она решит пробить себе путь силой. Однако не сомневался, что ничего хорошего в таком случае их всех не ждет, и вздохнул с облегчением, когда Джаста сердито махнула рукой и отправилась обратно на «Призрак».
Катрос повернулся к нему, и в его глазах отразилась недобрая улыбка.
– И, наконец, Алукард, – он окинул его оценивающим взглядом и наконец позволил: – Можешь войти.
VIКелл шагнул через порог – и резко остановился.
Он думал, что внутренние помещения корабля будут такими же поразительными, как вид рынка снаружи, а вместо того оказался в каюте не больше той, что была у Алукарда на «Ночном шпиле», только гораздо более захламленной. Шкафы у стен ломились от безделушек, полки – от книг, у стен громоздились огромные сундуки – одни закрытые, другие – нет, а один даже подрагивал, как будто что-то живое пыталось выбраться наружу. Окон тут не было, и можно было ожидать, что тут будет пахнуть затхлостью и плесенью – но нет, воздух был чистым и свежим, и единственным запахом оставался приятный аромат старых книг.
В центре стоял широкий стол, под которым спала, тихо похрапывая, большая белая гончая. Келл даже сперва принял собаку за груду сваленных в беспорядке книг.
А за столом он увидел Маризо.
Короля плавучего рынка, который оказался королевой.
Маризо была старой – старее всех, кого Келл встречал в своей жизни, с кожей темной даже по арнезийским меркам и морщинистой, как кора столетнего дерева. Ее одежда – белоснежная туника с кружевным воротником под горло – была такой же безукоризненно чистой, как и у ее привратника. Длинные серебристые волосы были зачесаны назад, открывая сухое старушечье лицо, и спадали на спину, скрепленные металлической застежкой. Серебро блестело у нее в мочках ушей и на запястьях обеих рук, в одной из которых она держала дары пришедших. Другая ее костлявая рука лежала на серебряном набалдашнике трости.
А на шее у Маризо – вместе с парой-тройкой других серебряных талисманов – висел на цепочке передатчик. Как и говорил Тирен, он был размером с маленький свиток, а по форме – не совсем цилиндр: у него было шесть или восемь граней, точнее с порога Келл не мог разглядеть. В общем, получалось что-то вроде маленькой граненой колонны. Каждая грань была покрыта причудливым орнаментом, а основа суживалась, как у веретена.
Когда все гости, кроме не допущенной до посещения Джасты, один за другим собрались, Маризо прочистила горло.
– Карманные часы. Монетка. И пузырек сахара. – Голос ее ничем не выдавал возраста, он был полнозвучный, низкий и полон сарказма. – Должна признать, я разочарована.
Она подняла взгляд, так что стали видны желтоватые белки глаз.
– Часы даже не заколдованы, хотя какие-то чары на них ощущаются. Что это, кровь? Ага, должно быть, чары связаны с ней. Я люблю предметы с интересной историей. Что до монетки, я вижу, что она из другого мира, только что-то она слишком истертая. А ваше сонное зелье, капитан Эмери, уже два года как никому не нужно. Должна сказать, я большего ожидала от двух волшебников-антари и от победителя Эссен Таш. Да, я об этом знаю, слухи быстро распространяются. Пожалуй, Алукард, тебя следует поздравить, хотя вряд ли ты успел как следует отпраздновать победу, со всей этой историей с тенью над Лондоном.
Все это она проговорила без малейших пауз, ни разу не переводя дыхание. Но взволновало его другое:
– Откуда вы знаете о событиях в Лондоне?
Марио посмотрела на него, хотела ответить, но осеклась.
– А, вижу, ты нашел мой старый плащ! – Рука Келла метнулась к вороту плаща, словно желая его защитить и не отдавать,
