Аша изучала похудевшее лицо Торвина, линию подбородка, изгиб рта.
– Ненавидела ли себя Искари? – задумчиво переспросил он. – Конечно, ненавидела.
Он произнес это так, словно только что это понял, будто вопрос Аши заставил его это осознать.
– Я всегда злился на Намсару за то, что он позволил этому произойти, и на Искари – за то, что она играла ту роль, которую ей навязали, и никогда не пыталась стать другой.
Торвин коснулся пряди волос Аши и осторожно заправил ее за ухо.
– Я злился, потому что Искари никогда не оглядывалась вокруг. Она не замечала тех, кто ее любил, кто мог ее спасти.
– Но ее никто не мог спасти.
– Откуда ты это знаешь? Она никому не позволила попробовать.
В ту ночь Аше приснился кошмар. Она стояла в подземной темнице перед железной дверью. Из-за двери доносились жуткие звуки. Свист шаксы, рассекающей чью-то спину. Хруст ломающихся костей. Какое-то задыхающееся бульканье и глухие удары по плоти.
И сквозь все это она услышала умоляющий голос: «Нет… пожалуйста, нет…». Когда мольба сменилась криками боли, она вдруг поняла, что знает, кому принадлежит этот голос. Она бросилась к двери и замолотила по ней кулаками.
Она попыталась найти ключ, но не нашла даже скважины для него. Она не могла выйти, была не в силах его спасти или освободить. Ей оставалось только слушать, как они его убивают.
Аша проснулась в холодном поту, тяжело дыша. Чей-то темный силуэт, освещенный сзади солнцем, навис над ней. Еще не оправившись после кошмара, она отпрянула в сторону. Паника захлестнула ее. Джарек. Он был здесь. Место на циновке рядом с ней пустовало. Торвин исчез.
– Аша.
Она отползла подальше от тени и ударилась спиной о стол Калли. Инструменты посыпались на пол. Она принялась шарить трясущимися руками вокруг в поисках хоть какого-нибудь оружия.
– Аша.
Этот голос заставил ее притихнуть. Тяжелое дыхание шумно вырывалось из ее груди. Она подняла голову. Поморгав, она различила лицо брата, присевшего на корточки рядом с ней.
– Все хорошо. Ты в безопасности.
Все вокруг приняло свой привычный вид, не испорченный кошмаром.
Голос брата вернул ей ясность сознания. Дакс снял заляпанный грязью шлем и развязал тесемки серого плаща. Нахмурившись, он смотрел на нее, и в его глазах росла тревога. В лампе все еще теплился огонек, хотя солнце уже заливало ярким светом холщовые стены шатра. Рядом с Ашей лежал недошитый плащ.
– Где Торвин? – спросила она.
– О нем позаботились, – очень осторожно ответил Дакс.
У Аши екнуло сердце.
– Позаботились?
– Вчера группа драксоров и один скралл видели, как ты зашла сюда.
Во рту у нее пересохло.
Она вспомнила, как обитатели Приюта встретили их, когда Торвин привел ее туда. Вспомнила, как они посмотрели на него, когда он позвал ее по имени… словно не имел на это права. Дакс предупреждал ее: «Скраллы не будут долго раздумывать, если решат наказать его только за то, как он на тебя смотрит».
Она вскочила на ноги. Прохладный утренний воздух заставил ее поежиться.
– Где он?
Брат с горечью наблюдал за ней.
– Я говорил тебе, это рано или поздно случится. Я просил тебя держаться от него подальше.
В шатер заглянула Сафира. Она пробежала глазами по помещению, прежде чем войти.
– Саф, – жалобно позвала ее Аша, – что случилось?
– Пойдем, – Сафира обняла ее за плечи. – Я отведу тебя к нему.
Они двинулись в другой конец Нового Приюта.
– Когда ты не вернулась вчера в наш шатер, я пошла тебя искать, – начала Сафира. – На полпути к шатру наездников я увидела, как за деревьями какие-то люди осыпают проклятиями и ударами лежащего на земле скралла.
Наконец они добрались до маленького шатра, затерявшегося среди остальных, и Сафира отогнула полог. Аша услышала доносящиеся изнутри голоса.
– Они пытались сломать ему ногу, но я их остановила.
Внутри шатра Аша увидела несколько кушеток, грязный пол и… голого по пояс Торвина, пытающегося отобрать у Калли свернутую одежду, которую она прятала за спиной.
– Лекарь велел тебе лежать! – Калли выбросила руку в сторону, указывая на кушетку.
– Отдай рубашку! – рычал Торвин.
Его спутанные волосы прилипли к вспотевшему лбу, а глубоко запавшие глаза лихорадочно блестели.
– Марш в постель!
Он собрался крикнуть что-то в ответ, но тут заметил Ашу. При взгляде на нее вся его ярость испарилась.
– Аша.
Он оглядел ее с головы до ног, словно проверяя, не ранена ли она. Не найдя ни одного повреждения, он облегченно вздохнул и повернулся к Калли.
– Я останусь, если останется Аша.
Калли с сомнением покачала головой, но сдалась и вышла из шатра, прихватив его одежду. Несмотря ни на что, Торвин расцвел улыбкой победителя, адресованной лишь той, что стояла у входа. Аше пришла на ум удивительная мысль: замечал ли он вообще то, как Калли кружит вокруг него? Подозревал хоть что-нибудь?
Помня о предупреждении Дакса, она сказала:
– Я всего лишь хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
Торвин приблизился к ней, слегка прихрамывая. Было очевидно, что ему здорово досталось, особенно ноге.
– Я не могу здесь оставаться, – сказала она, отступая. – Вот что происходит, когда я нахожусь рядом с тобой.
Она заставила себя отвернуться.
– Увидимся вечером. На встрече с…
– Лекарь дал мне снотворное питье.
«Потому что тебе нужно было выспаться», – подумала Аша, отгибая полог шатра.
– Знаешь ли ты, каково это – всю ночь находиться в тисках кошмаров?
Аша дрогнула.
– Все эти кошмары… о тебе.
Она не обернулась и замерла, уставившись на выход, за которым ее ждала Сафира.
– Они всегда о тебе, – прошептал он.
Эти слова обвили ее сердце и сдавили его.
Торвин осторожно взял ее за руку. Аша позволила ему повернуть себя, притянуть к себе. Она не оттолкнула его, и тогда он прижался лбом к ее плечу, словно Аша – и только она – была единственным целебным источником для его ран.
– Мне всегда снится одно и то же: будто тебя схватили, – Торвина передернуло. – И каждый раз я ничего не могу поделать. Я не могу их остановить.
Она обвила руками его шею и погладила по затылку – точно так же, как делала ее мать, когда от ночных кошмаров просыпалась сама Аша.
– Я же здесь, – сказала она, прижимаясь щекой к его щеке. – Со мной все хорошо.
Она взъерошила его волосы. Но тут ее пальцы запутались в кудрях, и странное, нехорошее предчувствие тошнотворно зашевелилось в животе. Она медленно отняла руку, отступила от Торвина и уставилась на свою ладонь. Там лежала густая прядка его волос.
Картины из прошлого вспыхнули в ее памяти. Аша вспомнила, как гладила по волосам умирающую мать и целые пряди ее темных волос падали сквозь ее пальцы на пол.
Аша задохнулась от внезапной догадки и взглянула в похудевшее лицо Торвина.
– Нет… – прошептала она.
Он непонимающе смотрел на нее.
Злость, перемешанная с отчаянием, поднялась в
