— Пуля, отлитая из демонической стали. Этот узурпатор выстрелил ею из оружия фехдов, которое где–то нашел. — Шаман кивнул в сторону тлевшего скелета, торчавшего в луже талой воды возле остатков бивачного костра.
Парализующее заклятие, от которого Кразка застыл на месте, сгорая заживо, действовало и после его смерти. На почерневшем от огня лице остались изумление и ярость. Обуглившиеся костяшки пальцев все еще сжимали мертвой хваткой оружие, но этот странный предмет был сейчас изуродован, погнутый металлический ствол пузырился.
— Демоническая сталь — проклятие для магии, — продолжил Шаман. — Металл, застрявший во мне, — яд, от которого мне не спастись. Тебе следует забрать меч узурпатора, Кейн. Это грозное оружие.
Наклонившись, Кейн взял меч Кразки из демонической стали. Он колебался. Затем поднял свой старый двуручный меч, потертый клинок, который его друг Браксус выковал для него много лет назад. Посмотрев на оба меча, он нахмурился.
— Не оружие создает мужчину. Мужчина создает оружие.
Повернувшись, он зашвырнул меч Кразки в озеро. Кейн смотрел, как тот исчез в водах, чтобы опуститься на самое дно, губительное оружие, которое, если духи будут добры, никогда больше не отнимет ни одной жизни.
Вложив в ножны двуручный меч, он проверил, как там Магнар. Сын был еще без сознания, ужасно худ и весь в шрамах от всевозможных пыток, о которых Кейну не хотелось даже думать. Но, по крайней мере, он выжил.
Бродар повернулся к Шаману.
— Зачем? — задал он простой вопрос. — После всего, что случилось между нами. Зачем спасать наши жизни?
Шаман помолчал минуту, а потом ответил таким вымученным шепотом, что Кейн с трудом расслышал его слова из–за ветра:
— Я любил когда–то одну женщину. Еще до Войны с Богами Конгрегация поймала ее и сожгла заживо. Они использовали демоническую сталь, чтобы лишить силы нашу магию. Это меня сломало. Я был тогда слаб, Кейн. Я решил стать кем–то иным. Так я пришел сюда, в вашу страну, в то место, которое не захотел взять себе ни один другой лорд–маг. Я сделал себя богом. Богом, чье господство никогда нельзя было подвергать сомнению. Тех, кто не обращал внимания на мои законы, я ломал.
— Ты пытался сломить меня.
— Да. И тем не менее тебя сломить не удалось. Я был самым слабым из лордов–магов. Но ты — ты всегда был самым сильным из людей. Ты нужен сейчас своему народу, Меч Севера.
Словно для того чтобы пояснить свои слова, лорд–маг указал дрожащим пальцем на противоположный берег озера.
Кейн сощурился, пытаясь увидеть сквозь падавший снег. Он смог разглядеть мерзкие очертания сотни тварей, ползших, скользивших по снегу. Он распознал обычных и мерцающих демонов, но там были и другие, еще более жуткие монстры, которых он никогда прежде не видывал за все годы службы Хранителем.
— Они догонят нас, не успеем мы пройти и милю, — сказал Кейн. — Слишком поздно.
Нагнувшись, он поднял на руки Магнара, поразившись тому, сколь мало весил его сын. Бежать было некуда, их настигнут везде в течение часа.
И тут Кейн услышал движение вокруг. Медленно повернувшись, он увидел, как когтистые лапы зацокали по замерзшей земле вдоль озера. Из снежной бури возникали самые разные звери: медведи и волки, лоси и олени. Горные коты, белые, как снег, почти невидимые, не считая их желтых глаз.
— Оставшиеся Собратья, — пояснил Шаман. — Они примут здесь свой последний бой. — Он поднял руки, такие тонкие, что смотрелись они как пародия на огромные бицепсы, которыми некогда гордился лорд–маг. — Я всегда был самым слабым из лордов–магов, а создание Портала — одно из труднейших колдовских деяний. У меня осталось мало магии, поэтому я отдаю себя. Мою божественную сущность, украденную у богов. Мой дар тебе, Кейн. Мое извинение.
Раздался неистовый треск. Пространство вокруг Шамана начало колыхаться, волны воздушной зыби стали искажать озеро позади, пока оно не исчезло, и вместо него появились холмы Зеленого предела. Сквозь магический дверной проем Кейн увидел огромный караван людей, направлявшийся на юг, диаспору горцев, бежавших от орды демонов, буйствовавших в Высоких Клыках.
— Иди, — прошептал Шаман.
Из него истекали золотые и серебряные пылинки. Казалось, он сжимался, а затем стал сгибаться, поддерживая Портал.
— Позаботься о сыне и отыщи жену. Веди наш народ в безопасное место.
Кейн шагнул к колебавшемуся образу Зеленого предела. Прежде чем пересечь порог, оглянулся.
— А как же ты? — спросил он.
Синие глаза Шамана моргнули.
— Все умирают, — просто сказал он.
Затем он стал распадаться, из отверстий в его теле там, где трескалась плоть, вырывались потоки божественной энергии, возвращаясь в небеса, откуда были украдены столетия назад.
— Иди, — приказал угасающий голос Шамана в последний раз.
Крепко сжимая в руках сына, Бродар Кейн бросился через Портал.
— Даже при всей исцеляющей магии, что я применила, его тело слабо. Но он выживет.
Выдохнув с облегчением, он провел по лицу грубыми, заскорузлыми руками, ощутив щетину месячной давности, шрамы и морщины, запечатлевшие на его лице историю совершенного насилия. Холодная вода смогла отчасти смыть глубоко въевшуюся грязь, но эти шрамы останутся навсегда, постоянно напоминая, чем он был. Кем он был.
Он поднял взгляд на молодую чародейку, которая принесла ему эту весть. Одна из немногих, она уцелела в магическом противоборстве круга Сердечного Камня и чародеек Зеленого предела — трагедии, напрасно унесшей столько жизней. Он вспомнил нож, дрожавший в горле ведуньи, которую он убил, и вздрогнул.
— Я сожалею о твоей подруге, — сказал он. — Я лишь хотел найти сына.
Чародейка холодно пожала плечами.
— Ты нашел его.
Сообщив о состоянии Магнара, женщина повернулась и ушла. Кейн уладил личное дело с Кразкой, но никто не приветствовал его, как вернувшегося героя. Сейчас — не время героев, и, помимо того, нельзя было выйти из тени совершенного им. Из тени Красной долины или пары десятков меньших преступлений.
— Пора, — прозвучал знакомый голос.
Кейн, стоявший на коленях у ледяного ручья, поднялся на ноги и обменялся кивками с Оргримом Вражьим Молотом. Скоро начнется сбор вождей.
Узкая долина, в которую открылся Портал Шамана, была всего в нескольких милях от скромной усадьбы, где Бродар и Мхайра прожили лучшую часть своей супружеской жизни. Ему не терпелось взять лошадь и поскакать сейчас туда, но Карн настоял, чтобы он присутствовал на коротком сборе вождей Западного, Зеленого и Восточного пределов. Скоро массовый исход достигнет Зеленых Дебрей, и огромная толпа убегавших горцев неизбежно начнет рассредоточиваться.
Кейн направился к возвышавшейся посреди заснеженной долины фигуре вождя. Мимо него быстро шли воины,
