— Терпение, избранник… еще не пришло твое время, — сказал призрак Ториана.
— Они его убьют, — ответил Фэллон.
— Собираются твои союзники, — загадочно промолвил призрак.
С Владимира сорвали доспехи и подтащили к помосту. Кардинал Мобиус и король с высокомерием смотрели на низшего аристократа. Клеот Монтегю вытащил длинный меч и вышел на траву. Крякнув, он пнул Коркосона по ноге, и тот упал на колени.
— Ты преклонишь колени перед теми, кто выше тебя! — крикнул королевский телохранитель.
— Выше меня? — недоверчиво спросил Владимир. — Часу не прошло, как они отправили на смерть сотни моих людей… что мне теперь делать? — Ему явно было больно, он потирал ногу.
Когда отступающая колонна добровольцев вернулась в строй, король приказал Клеоту избить Владыку Топей. Пурпурный священник стал бить Коркосона по голове и груди рукояткой длинного меча, и, казалось, он наслаждается своим делом все больше с каждым ударом. Тех из добровольцев, кто попытался вмешаться, остановили вооруженные священники.
— Я не потерплю неповиновения ни от одного из моих лордов! — провизжал король. — Это моя земля! Я отберу ее у любого, кто думает, будто может бросить мне вызов! — Он вел себя как обиженный ребенок.
Коркосон, весь в крови, лежал лицом вниз на траве. Клеот Монтегю прекратил его избивать и вернулся к королю на помост, а другие священники подняли Владыку Топей на ноги.
— Кто еще посмеет бросить мне вызов? — крикнул король Себастьян с диким и безумным взглядом. — Я смешаю с землей ваши дома и вырежу всех ваших людей, если вы поднимете руку, пытаясь остановить мою справедливую кампанию! Я — король!
Слова были обращены к добровольцам из Дарквальда. Они находились далеко от дома и без лорда, который смог бы их защитить, люди оказались во власти сумасшедшего монарха. Если бы они попытались протестовать и не выполнять приказы Джакана, их бы казнили без суда и следствия или вернули домой — только для того, чтобы вместо Дарквальда они увидели дымящиеся руины.
Командующий рыцарей Тристрам, который стоял на дальнем конце построения и руководил бомбардировкой города, приблизился к помосту вместе с несколькими капитанами рыцарей. Остальные Красные рыцари следовали за ним к Владыке Топей с предвкушением на лицах.
— Расступитесь, — приказал Тристрам священникам, окружившим Владимира.
— Что это значит, мой рыцарь? — возмутился король Себастьян.
— Я всегда буду вашим скромным слугой, ваше величество, но лорд Коркосон должен быть заключен под стражу до вынесения приговора. — Тристрам подошел к монарху и заговорил громче, чтобы его услышали все: — Суд над ним и казнь должны состояться после того, как мы захватим город, так все убедятся в правосудии Одного Бога… и в вашей мудрости, которая предаст его смерти за богохульство.
Тристрам повел себя очень умно.
Себастьян Тирис обдумал его слова, положив руку на плечо рыцаря.
— Конечно же, мой рыцарь, ты, как и всегда, дал мудрый совет. Брат Клеот Монтегю, уведи Владыку Топей в палатку для заключенных, пусть ждет нашего справедливого суда.
— Пожалуйста, позвольте мне, мой король, — произнес Тристрам.
Командующий рыцарей приказал своим людям поднять Владимира и увести его от помоста.
— Отведите его к Фэллону — у них будет довольно времени, чтобы жаловаться друг другу на недостаток чести и мудрости. — Сквозь толпу воинов Фэллону показалось, что его бывший командующий слегка ему кивнул.
— Представление окончено, парни! — крикнул Тристрам собравшимся рыцарям и добровольцам.
Оставшиеся воины четырех отрядов уже смешались с остальной армией, а раненым начали оказывать помощь. Многие из них лишились рук или ног, другие в спешке побросали оружие, убегая от защитников крепости. Остальные добровольцы выглядели испуганными, но Фэллон не чувствовал в их рядах непосредственной угрозы бунта. Слова короля, по всей видимости, еще звенели у них в ушах.
Красный рыцарь швырнул Владимира возле входа в палатку, там его подобрал один из слуг и затащил внутрь.
— Дай ему хоть немного воды и ткань, чтобы вытереться, — сказал Фэллон. — Он ужасно выглядит.
— Потому что, наверное, стоило держать язык за зубами? — ехидно заметил охранник.
Призрак Ториана исчез. Привидение выглядело поразительно реальным, и пленный рыцарь подумал, что это странно — он ни на секунду не усомнился в словах призрака. Он доверял Ториану, и, когда помог Владимиру принять сидячее положение, Фэллон почувствовал себя в согласии со своей честью.
— Все с тобой будет в порядке, — обнадеживающе заметил Фэллон.
Правда? — прохрипел Владыка Топей. — Ведь мерзавец, похоже, подпортил мне то, что я предпочел бы сохранить в неизменном виде… нос, челюсть… уши. Как он меня стукнул, что у меня теперь так болят уши?
— Он ударил тебя сбоку по голове рукоятью меча, и теперь в ушах какое–то время будет звенеть. — Фэллон пережил множество всяких ран и знал, что побои, нанесенные Владимиру, не оставят долговременных повреждений — если только несколько некрасивых шрамов.
— Этот королевский ублюдок уничтожит всех моих людей, да? — спросил Владимир, морщась от боли.
Фэллон поразмыслил над ответом.
— Не знаю. Зависит от того, как долго ранены смогут удерживать крепость и когда Тристраму дадут применить правильную тактику. Вся беда в Джакане. Он идиот. Он даже на свой хрен не смог бы организовать атаку.
Владимир сплюнул и пощупал языком шатающиеся зубы.
— Больно мне, — устало сказал он. — Не думаю, будто здесь найдется чего–нибудь выпить…
— Полагаю, тебе не повезло — если только ты не можешь напиться праведностью этих святош, — ответил Фэллон.
Владыка Топей усмехнулся.
— Не смеши меня, сэр Фэллон, это больно. — Он еще немного приподнялся и выглянул из палатки. — Войска снова готовятся к атаке, да?
— Похоже на то, — ответил бывший Красный рыцарь, — и не называй меня «сэр».
— Да, точно, мы же с тобой два предателя… ну теперь тебе хотя бы можно напиться… слава Одному Богу и все такое.
Даже после побоев, весь в синяках, в плену у короля Владимир сохранял философский взгляд на мир, который Фэллону казался занятным. К несчастью, язвительный юмор не спасет жизни его людей, да и его шею не сбережет от петли сразу после захвата Южного Стража.
— И что нам делать? — спросил Владимир.
Фэллон подался к нему и постарался улыбнуться.
— Ждать, — тихо ответил он. — Боюсь, ничего лучше я предложить не могу.
Владимир вглядывался в ряды дарквальдских добровольцев. Еще
