— Знамя Медведя, — прорычал Вульфрик, указывая на полотно, висевшее над самым крупным погребальным костром.
Халла моргнула, сосредоточила взгляд на кострах и различила знамя из толстой ткани. На гербе был изображен медвежий клык на красном
фоне, он обозначал тех, кто стоял за нападением. Почему воины из Джарвика атаковали деревню так далеко от их дома — оставалось для Халлы загадкой, но прежде чем она смогла ее обдумать, она увидела Падающее Облако и его людей. Некоторые уже были мертвы, а оставшиеся быстро отступали по заснеженной земле. За ними гнались превосходящие силы фьорландцев с такими же медвежьими клыками на плащах.
— Рексель! — проревел Вульфрик. — Нет нужды убегать.
Падающее Облако улыбнулся, заметив присутствие друзей, и поднял руку, останавливая отступление. Воинов из Джарвика было около сотни, и они не собирались бежать при виде отряда Халлы. Быстрый взгляд на своих людей показал ей, что они тоже готовы к бою.
— Это земля верховного вождя, — проревел воин Джарвика, — и мы объявляем ее владением лорда Рулага Медведя, Укротителя Медведей Фьорлана, убийцы Алдженона Слезы. — Голос разносился далеко по окрестностям.
Вульфрик, чьи огромные шаги вынесли его вперед отряда, начал яростно реветь что–то нечленораздельное, а в углах рта у него показалась пена. Он был другом Алдженона и его вернейшим союзником и до сих пор не простил себя за то, что позволил убить своего вождя. Халла ускорила шаг, спеша поравняться с ним, и увидела непостижимый, бездонный гнев в его глазах.
Невероятный рев сотряс воздух, когда боевая ярость Рованоко снизошла на Вульфрика. Даже земля, казалось, содрогнулась — к его реву присоединились остальные воины, заставив Халлу трепетать от гордости.
— Ты умрешь за это! — крикнул Олефф.
— И за предательство своего господина! — добавил Генрих таким громким голосом, какого Халла еще не слышала от юного послушника.
— Мы бьемся за Фьорлан! — последние слова проревела Халла, и битва началась.
Воины из Джарвика уступали людям Халлы и по численности, и по свирепости, хотя их яростное сопротивление показывало, что это не просто отряд для набега на мирное поселение. У многих из них были глефы — копья с длинным древком и наконечником в виде зазубренного лезвия топора — отличительное оружие Джарвика.
Первый удар Халлы отрубил кому–то руку, второй — пронзил живот, а третий раскроил череп. Вульфрик бился далеко от нее, он врезался в гущу врагов, пока не оказался окруженным ими. Он размахивал
двуручным топором высоко над головой, сокрушая воинов вокруг с такой легкостью, будто они были беззащитными детьми. Отряд Халлы прорвался сквозь строй братьев по оружию Рулага Предателя, и покрытая снегом широкая дорога покраснела от крови.
Падающее Облако был быстр и опасен, он размахивал двумя ручными топорами, больше полагаясь на скорость, чем на силу, когда отражал удары и крушил врагов. Он рубил больше ноги и руки, чем головы, и за ним оставался след из искалеченных тел. Олефф Твердолобый, старый оружейник Фредериксэнда, бился более жестоко, но не менее эффективно — он щедро раздавал удары как топором, так и головой и локтями. Генрих Кровавый стоял в небольшом отдалении от остальных воинов, убивая врагов на расстоянии из короткого лука. Из послушника Рованоко получился хороший лучник.
С обеих сторон неслись клятвы — непристойными ругательствами и гортанным рычанием бросали вызов на бой и обещали отомстить, но исход битвы был уже предрешен. Халла мельком глянула на своих воинов — насколько слаженно они бились, выплескивая агрессию, накопленную за долгие недели. Последняя серьезная заварушка у них была с Пурпурными священниками и гвардейцами короля за стенами Ро Хейла, и по сравнению с ними эти воины из Джарвика казались легкими противниками.
Затем боевой порядок распался. Братья по оружию из Джарвика, какими бы грозными и жестокими они ни были, стали понимать, что если продолжат сражаться — впереди их ждет только смерть. Сначала несколько воинов, потом больше — и вот уже все оставшиеся в живых люди Рулага Предателя повернулись и попытались сбежать.
— Не бегите, — прорычал Олефф, — мы хотим с вами подружиться.
Он подтвердил свои слова, погрузив лезвие топора в череп одному из убегающих.
Вульфрик даже не попытался остановить сражение и широкими шагами гнался за ближайшими врагами. Другие воины отряда Халлы разделались с оставшимися людьми Джарвика и сейчас торжествующе ревели, оповещая небеса о своей победе.
Когда шум битвы поутих, оказалось, что сбежало меньше десятка воинов и их уже догонял разъяренный Вульфрик.
— Пусть идет, — спокойно сказала Халла Генриху, который бросился было вдогонку за огромным воином. — Его гнев утихнет достаточно скоро. Хорошо, что ему сейчас есть на кого выплеснуть ярость.
Запыхавшись от битвы, все в крови, ее люди собрались вокруг нее, и она была рада видеть, что погибло меньше десятка воинов из отряда. У Падающего Облака на щеке появилась неприятная на вид рана, еще несколько воинов получили неглубокие порезы, но в целом победа была сокрушительной.
— Олефф! — крикнула она. — Иди сюда.
Старый оружейник обильно вспотел и теперь выбирал из спутанной бороды ошметки вражеской плоти.
— Хорошая послеобеденная разминка, Халла, — произнес он радостно. — Я даже почти забыл об этом. — Он указал на тлеющие трупы жителей деревни.
— Соберите пленных. Я хочу немного поболтать с нашими братьями с плато Медведя, — произнесла она сквозь зубы. — Давайте выясним, зачем им понадобилось убивать женщин и детей.
Олефф состроил злорадную гримасу и кивнул:
— Будет сделано, госпожа.
— За Слезу! — победоносно заревел Падающее Облако. — И за Летнего Волка!
Громовой голос Рексель использовал во благо — поднимал боевой дух воинов, которые видели вокруг мертвые тела своих павших соратников и вероломных братьев по оружию из Джарвика. Кем бы ни были эти воины, они все–таки оставались раненами, и это придавало победе горькое послевкусие.
Когда Рексель прекратил воздавать хвалу победе и чести, он вернулся к Халле, оставив отряд добивать уцелевших врагов с тяжелыми ранениями и собирать с поля боя то, что могло еще пригодиться.
— Не знала о столь доброжелательном отношении к моему дому, Рексель, — сказала Халла, подразумевая то, что он выкрикнул их родовое имя.
— Нравится тебе или нет, моя госпожа Летняя Волчица, это теперь твой отряд. Ты же присягала на верность Алахану и дому Слезы, правда?
Она еще не выражала это со всей определенностью.
— Я присягала Фьорлану, — гордо ответила Халла, — и никогда не приму Рулага Предателя.
Падающее Облако кивнул.
— Это почти одно и
