Вся история придумана взрослыми, чтобы морочить голову детям. Не чужим детям и даже не собственным, а внутренним детям, которые томятся в каждом из нас.
Глава 17
1Громкий крик и последовавшие за ним стоны и проклятия заставили меня закрыть рот.
Едва не подавившись монетой на языке, я очнулся в собственной постели, среди останков нашей с Кисонькой страсти.
◆Крики принадлежали Кисоньке и возвещали о её столкновении c очередным полированным пнём.
◆Проглотив монету, я закашлялся.
Какое всё-таки классное изобретение – карманы.
И как только раньше несчастные крестьяне таскали монеты за щекой?
2Утерев рот, я огляделся.
Комната стала как будто теснее, окна сузились, потолок опустился.
Заподозрив неладное, я вскочил с кровати и тихонько приоткрыл дверь…
Так и есть!
От прежней пышности остались только многочисленные полированные пни.
Никакого балкона, увешанного картинами, никакой люстры с леденчатыми плафонами. Спальня располагается на первом этаже и выходит прямо в тесную кухню, выполняющую роль столовой, гостиной и библиотеки. За старым круглым столом разместилась шумная компания.
Плотник, богиня, Кисонька верховодит, конечно, печник.
◆Камин по-прежнему не достроен, но сохранил прежний объём.
Относительно уменьшившегося дома камин и его строитель стали в разы больше. Ведь печник, разумеется, ни капли не похудел.
3Прикрыв дверь, я со вздохом посмотрел на разгромленную кровать – никакая служанка теперь не придёт.
Спасибо Кисоньке, её почерк.
Всё перекроила – вернула окружающему миру чёртову правдивость.
В поисках одежды я открыл шкаф.
4Морская ракушка.
И откуда взялась привычка тащить в дом ракушки?
Нашивка от пионерской рубашки.
Полыхающая красная звезда на жёлтом фоне.
Сколько страсти, прямо эскиз для татуировки в латино-американском стиле.
Я вспомнил, как спорол нашивку, когда вырос из рубашки.
Хотелось сохранить.
5Недавно видел клип: знаменитый командир восточно-украинских повстанцев наводит страх на пленных солдат правительственных войск.
Он стащил пленных с танка, на котором их привезли, большим ножом спорол с рукава одного из них нашивку и сунул тому в рот.
Мол, жуй.
◆Я положил пионерскую нашивку в рот.
Пресный вкус ниток, жёстко, невкусно.
Стал бы я жевать нашивку, стоя на коленях в осенней грязи перед командиром с печальными глазами?
Как бы я повёл себя на месте того командира?
А что бы сделал сам командир, окажись он без ножа, связанный, на коленях среди врагов?
Стал бы есть хлопчатобумажные изделия с примесью синтетики?
Или сохранил бы мужество, которым блистал перед связанными пленными?
Откуда он взял тот большой и блестящий нож?
Зачем он ему понадобился?
Такой большой.
Он подражал любимому киноперсонажу?
Проводил зримую параллель преемственности?
Объявив себя наследником, подпёрся реквизитом?
◆Богине очень нравится этот командир. Его печальные глаза, его смелость и его нож.
Богиня говорит: «Вот это мужик. Не то, что реальные вокруг».
Интересно, она искренне или за гонорар?
Думаю, искренне, но деньги не помешают.
◆Переложив нашивку изо рта обратно в ящик, я надел футболку и шорты, собрался с духом и вышел из комнаты.
Глава 18
1Все сидели за столом и перебирали иван-чай.
Появление моё встретили всеобщим восторгом, по большей части выраженным печником.
Он кинулся меня обнимать, спросил, хорошо ли я спал, и даже одарил троекратным русским поцелуем.
Я морщился от тыкающейся в меня бороды, но она, вопреки ожиданиям, не воняла, а напротив, благоухала чем-то импортным.
◆– Садись, не стой, как чужой! – пригласил меня за стол печник.
В моём-то доме.
Впрочем, мой ли это дом теперь?
Моя ли реальность?
Страшно в окно посмотреть.
◆Исподтишка я ещё раз оглядел присутствующих.
В целом все узнаваемы. Печник с нашего последнего свидания даже расцвёл, а вот богиня, напротив, пожухла.
Даже не уверен, что теперь ей подходит имя богиня Инста. Она напоминает вишню, залежавшуюся на прилавке, переспелую и слегка уже тронувшуюся.
Но не переименовывать же её по ходу повествования.
2– Садись, в ногах правды нет! – повторил печник. – Тем более тут у тебя пол гуляет. – Он с силой топнул по доске, в буфете задрожала посуда.
Захотелось не просто вычеркнуть этого прохвоста, а избить, зарезать, размозжить.
– Сяду, сяду, – ответил я, пряча глаза, а с ними и нахлынувшую злобу.
– Тебе налить кофе? – ласково спросила Кисонька.
– Ты же знаешь, я не пью кофе, – ответил я раздражённо.
Кисонька и в самом деле знает, что я не любитель кофе.
– Всё-таки не выспался, – богатым басом произнёс печник и усмехнулся в бороду. – Налей-ка мне, хозяюшка.
Кисонька подошла к нему и склонившись так, что глубоко открылся вырез на груди, наполнила его чашку.
◆Я достал из холодильника еду и стал есть.
Взял бутылку и стал пить.
3Моё появление почему-то внесло тягостность.
Оживлённая болтовня сменилась долгими паузами; понимая свою причастность к этому, я разозлился ещё больше.
– Пока ты спал, я набрала иван-чая, сейчас мы оборвём листья, помоем и насушим на целый год.
– Тут столько улиток, – заметила богиня, сметая очередную улитку с листа.
– Иван-чай содержит витамина С больше, чем лимон, и полезен мужчинам, – подмигнул мне плотник.
– Улитки едят листья, а жуки просто трахаются, – сладострастно заметил печник. – Под каждым листочком парочка.
Он продемонстрировал двух совокупляющихся насекомых.
– Такое чувство, будто бордель накрыли, – заметила Кисонька.
– Не могут разлепиться, – улыбнулся печник, разглядывая жуков.
Плотник сбил щелбаном очередную улитку.
Печник склонился над жуками и вдруг охнул.
◆– Что такое? – воскликнула Кисонька.
– Спина стрельнула, – пожаловался печник.
Услышав про страдания печника, Кисонька оставила иван-чай и положила руки ему на спину.
– У тебя зажимы.
Кисонька встала позади печника и принялась разминать его спину.
Печник прикрыл глаза и принялся кряхтеть, положив свои пухлые пальцы с блестящими длинными ногтями на стол.
Богиня посмотрела на меня и вздохнула.
Плотник подмигнул мне и помешал сахар в сахарнице.
– Надо вам домашнюю коптильню купить, – сказал печник голосом, полным истомы. – Коптишь что хочешь, а жирок в специальную ёмкость стекает.
– У нас продукты кончаются, – сказала Кисонька.
– Я съезжу, – произнёс печник со стоном.
– Я сам съезжу, – встрял я.
– У тебя же нет машины, – напомнила Кисонька.
– На автобусе съезжу.
– Надо много купить, ты дотащишь?
– Дотащу, – ответил я гордо.
– Я всё куплю, не волнуйся, – по-хозяйски сказал печник и похлопал Кисоньку по руке массирующей его полечо. Мол, он способен разрешить любую неурядицу. – Кстати, что у вас с сироткой?
– Да как-то… – начала было Кисонька, но печник перебил её.
– Чего вы сами-то не заделаете?
– Не заделаем что? – уточнила Кисонька.
– Мелкого! Зачем морочиться, чпок – и готово! Помощь нужна?
В его усмешке и бороде сосредоточились все неурядицы моей жизни и все огрехи моего текста.
Старухи и сиротка плясали и кривлялись в его бороде.
Плечи плотника тряслись от смеха, богиня прятала издевательскую улыбку.
Глава 19
1Меня часто упрекают в том, что я избегаю трудностей.
Это абсолютная правда.
Но я делаю это не из лени или страха, просто трудности проявляют во мне дремлющую половину меня, которую лучше не тревожить. Когда всё гладко, я кроток, но если что-то идёт не так, я делаюсь вспыльчивым.
Вот и теперь что-то тяжёлое и густое колыхнулось во мне, как масло в чане, и я сам не понял, как оказался возле печника.
Только что был тут, а потом вдруг сразу там.
◆Стремительно переместившись, мой персонаж принялся молотить по мерзкой густой бороде.
Печник упал, ударившись затылком о сложенные возле камина кирпичи.
Мой
