- Он существует. Ты сам видел документы.
- Истлевшие бумажки из архива. Эти люди умерли много лет назад и нет никаких причин считать, что к этому кто-то приложил руку.
- Их нейро-софт обчистили!
- Это Фуджитсу, приятель. Здесь каждый час у кого-то крадут софт. Извини. За то, что я поверил тебе и таким образом дал твоему навязчивому желанию почву. Я ведь… Черт возьми, откуда мне было это знать? Бобель открыл твое досье только тогда, когда стало слишком поздно!
- Что сказал Бобель? – спросил Соломон, пристально глядя в глаза Бароссе, - Что он сказал?!
- Он… Он сказал, что тебя надо задержать, ты стал опасен и больше не контролируешь свои действия.
- И дал вам разрешение применить оружие?
- Да, - тихо сказал Баросса, отводя взгляд, - Да. Он так сказал. Что мы не можем позволить, чтобы…
Не договорив, Баросса напрягся. Как большой мускулистый зверь, услышавший в окружающих джунглях подозрительный шорох.
- Что это? – спросил он резко.
- Автомобиль, - сказал Соломон, вновь приникая к отверстию, - Ты думал, что будешь единственным гостем на сегодняшнем празднике?.. Все в порядке, тебе тоже будет интересно с ним пообщаться.
Дверь скрипнула, пропуская в полумрак еще одну фигуру. Она была ощутимо ниже и субтильнее Бароссы, но двигалась уверенно и почти бесшумно. Соломон разглядел развевающиеся полы старомодного плаща и почувствовал запах одеколона, также давным-давно вышедшего из моды.
- Добрый вечер, комиссар Бобель, - сказал он, - И добро пожаловать. Возле вас стоит детектив Баросса, так что не пугайтесь. Считайте, что сегодня здесь собрались старые друзья.
Баросса напрягся и замер, а комиссар Бобель беспомощно завертел головой, так что заблестели на его носу крохотные лунные светлячки линз.
- Кто тут? – испуганно спросил он, - Это вы, детектив Пять? Что за странный звонок? Что вы хотите?
- Сложно сказать, господин комиссар. Эта история так запуталась, что все труднее говорить наверняка. Мы словно уходим все глубже в темноту, правда, господа? С каждым шагом делается все менее понятно, кто же нас окружает.
- Детектив Пять, я надеюсь, что вы достаточно благоразумны, - забормотал комиссар Бобель, ужас которого можно было явственно разобрать даже без света, - Я приехал сюда только потому, что надеялся помочь вам, и я до сих пор уверен, что все… Все ваши проблемы можно решить, достаточно лишь…
- Достаточно что? – раздражение, дремавшее внутри Соломона, выпростало шипы прямо сквозь кожу, - Вытащить содержимое моего мозга и вышвырнуть в сточную канаву? Чтобы добраться до нейро-приза?
- Опять, - сказал комиссар Бобель, суетливо протирая очки, - Опять это с ним… Детектив Баросса, вы слышите это? Я боюсь, наш друг, детектив Пять снова оказался во власти болезненных фантазий.
- У меня нет никаких фантазий! – крикнул Соломон, не сдержавшись, - Я не шизофреник! Я все осознаю!
- Вчера мне звонила Анна, - нерешительно сказал комиссар,- Рыдала в трубку и просила, чтоб мы не причинили вам вреда. Сказала, что вы снова станете преж…
- Ложь! Вы лжете, комиссар Бобель! И я знаю, почему вы это делаете! – Соломон заставил себя сделать небольшую паузу. Не для драматичности момента, а для того, чтоб унять вышедшее из-под контроля дыхание, - Потому что вы работаете на Мафию!
Баросса и комиссар Бобель переглянулись. Их глаза, должно быть, уже достаточно приспособились к освещению, чтобы разглядеть неуверенность на лицах друг друга.
- Да, комиссар Бобель, - продолжил Соломон, стараясь говорить медленно и размеренно. Возможно, ему придется говорить еще много, будет плохо, если голос не вовремя подведет, - Вы ведь забыли сказать об этом детективу Бароссе? Вы – агент Мафии. Замаскированный, работавший на нее много лет. Отличная маскировка. Этот старый костюм, очки… Ваши чертовы оловянные солдатики… Вы бы никогда не сбросили ее, если бы не я, верно? Но ставки оказались слишком высоки. Вы узнали о том, что я стал жертвой нейро-маньяка. И, что более важно, узнали про его маленький подарок, который я вынужден носить в голове. И мгновенно поняли, какие перспективы он открывает вашей организации. Не Транс-Полу, конечно. Слишком вкусный куш. И вы решились. Вы связались с Франчезко Пацци, который умел выглядеть важной шишкой, но на деле подчинялся вашим приказам. И вы приказали ему устроить для меня западню в старой нейро-клинике. Все очень просто. Франчезко подбрасывает Бароссе наживку, это замечаю я – и вот уже сам несусь в открытую пасть. Разве не изящно? Ваши нейро-мясники должны были разделать меня на конспиративной квартире и вытянуть драгоценную бомбу. Ну а вы со своей стороны объявили бы о трагической кончине детектива Пять. Но не получилось. Каким-то образом нейро-маньяк разыскал меня и заявил на меня свои права. Ваша затея лопнула, бомба, а вместе с ней и я, сбежала в неизвестном направлении. Что же вам оставалось делать? Вы придумали сказку с внутренним досье и шизофренией. Объявили меня психопатом. Для чего? Чтобы прижать руками Транс-Пола, конечно. Этот старый детектив Пять совсем рехнулся, верно? Надо запереть его в сумасшедший дом для его же блага. И потом под подходящим предлогом покопаться к него в голове. А на худой случай мы всадим ему в голову пулю, чтобы случайно не начал болтать о делишках Мафии, в которые он оказался посвящен.
Комиссар осторожно прочистил горло. Звук вышел не очень мелодичный, как у запылившейся на полке флейты.
- Вы взволнованы, детектив Пять…
- И ваше счастье, что у меня нет оружия в руках, комиссар. Впрочем, как называется ваша настоящая должность? Капо-реджиме? Или даже консельери? Поразительно, борьбой с преступностью в Фуджитсу много лет занимался менеджер Мафии. Какой горький парадокс, верно, Баросса? Волк прикидывается охотником! Вы ошиблись только в одном, комиссар Бобель. Не учли, что кроме вас за мной охотится еще одна хищная рыба. И слишком поздно поняли, насколько серьезны ее намерения. Этот нейро-маньяк и в самом деле очень ловкий малый. Подозрительно, феноменально ловкий.
- Его не существует, - мягко сказал комиссар Бобель, - Признайте это, детектив Пять.
- Он существует, - убежденно сказал Соломон, чувствуя, как сухо становится во рту, - И я сам – живое тому подтверждение. Но как же я был слеп… Я нашел доказательства его существования. И сам мгновенно стал жертвой. Но не увидел связи. Я понимал, насколько он хитер, опытен и ловок, но не мог связать воедино кусочки одной картины. Как ему, этому нейро-маньяку,
