– Ты. Чем ты занимался?
– Я ушел из Бюро в 2008-м. Некоторое время занимался фотографией. Мне нравится нынешнее занятие. Я много езжу, встречаюсь с людьми. Это неплохо. Меня всегда интересовала история.
– Ты похудел. Просто тощий стал, только посмотри на себя.
– А, ну да.
– Опять переехал в Западную Виргинию? – спросила я. – Ты же вырос в Твайлайте?
– Там всегда был мой дом. Я живу рядом с городком под названием Бакханнон. Там тихо. В стороне от всего. И каждый год неплохой фестиваль земляники.
– Я бывала там в детстве, – сказала я и вспомнила земляничное суфле и поклонение земляничной королеве во время парада. Я представила Нестора с камерой, снимающего американский быт. – Но уже много лет не была.
– Конечно, ты ведь здесь выросла. В Канонсберге, верно? Ты выросла на месте того преступления…
– А почему Бакханнон? – спросила я.
– Так сложилось. Мне нужен был дом с гаражом, чтобы хранить барахло. А там, где я живу, есть небольшой амбар. Приезжай как-нибудь посмотреть. Иногда ко мне заезжают любители военного снаряжения.
– Похоже, неплохая жизнь.
– Лучше, чем прежняя.
– Не хочу ходить вокруг да около, – сказала я. – Что случилось? Почему ты ушел из Бюро?
– А ты вспомни, что случилось в Неваде пару лет назад. Когда все ФБР было готово штурмовать ранчо того парня. И для чего? Когда там только скот пасся? Какой в этом смысл? Всей этой стрельбы? Я просто… не мог больше принимать в этом участия, видимо, так. Надоело пользоваться одной лишь грубой силой. – Он задумался, уставившись куда-то над головами посетителей ярмарки. Из зала доносился приглушенный гул. Нестор откашлялся. – Я участвовал в силовом захвате и убил человека. Это меня потрясло, чуть не уничтожило. Я не мог выкинуть это из головы и не выносил всю эту политическую катавасию. Всю эту катавасию в Бюро, – сказал он. – Признаюсь, я слишком много пил. Но некоторое время назад… я примирился с собой.
– И теперь у тебя все хорошо?
– Да, – ответил Нестор. – Так значит, ты меня нашла. И ехала до самого Монровилля, чтобы со мной повидаться.
– Мне нужно поговорить с тобой о Мариан Мерсалт, – призналась я.
– Мариан Мерсалт, – повторил Нестор, приложив руку к груди, как будто это имя его ранило. – Почему?
– Ее нашли.
– Да, мы ее нашли, несколько лет спустя.
– Я читала о расследовании, но мне нужны подробности, – объяснила я.
– Через столько времени? Зачем? – Он наморщил лоб, словно просил сжалиться над ним. – Почему?
– Меня назначили в контрольную комиссию, – сказала я, прибегнув к стандартному прикрытию, которое не вызовет вопросов. Это административная, полная бумажной волокиты работа. – Ее нашли неподалеку гостиницы «Блэкуотер»?
– Точно, в лесу. Была закопана в ущелье Блэкуотер, – ответил он. – Ты вдруг появляешься здесь, как призрак, и расспрашиваешь о призраках. Ты точно хочешь об этом поговорить? О Мариан Мерсалт?
– Я должна услышать все, что ты можешь о ней сказать.
– Почему ты не узнаешь в Бюро? Зачем ты меня нашла? Брок по-прежнему там, в Виргинии. Он мог бы с тобой поговорить. Он знает больше.
– Мне нужно поговорить с тобой.
– Только не здесь, – сказал Нестор. – Я не хочу влезать в это прямо здесь. Черт, да большинство этих людей, если узнают, что я работал в ФБР, внесут меня в черные списки, решат, что я шпионю. Мы можем еще встретиться? Хоть сегодня вечером. Ярмарка закрывается в четыре.
– Где угодно, – ответила я. – Где ты остановился?
– Вечером я уезжаю домой. Хочешь поужинать до моего отъезда? Тут есть местечко, куда некоторые ходили вчера вечером, называется «Фишка».
– Если ты живешь в Бакханноне, то это недалеко от Блэкуотера. Может, покажешь, где ее нашли?
– Ты серьезно? После стольких лет ты находишь меня и просишь отвезти тебя туда? Какого черта? Туда и обратно – несколько часов езды, – сказал Нестор. – Уже стемнеет. Как у тебя с ногой? Ты вообще можешь ходить по горам?
– Могу.
– Ну ладно. Тогда давай встретимся у гостиницы «Блэкуотер». Могу выехать отсюда пораньше, и встретимся там, скажем, часов в шесть или в половину седьмого. Ты не дала мне возможности угостить тебя куриными ножками, так хотя бы ужином угощу. Я знаю подходящее место.
Я приехала рано, за двадцать минут или около того, и ждала в машине со включенным радио, раздирая на полоски конфетти салфетку из «Старбакса» и стыдясь своей нервозности. Нестор назвал меня призраком, расспрашивающим о призраках. Пока я ждала его в ущелье Блэкуотер, было еще светло, но я вспомнила, как черен был лес в ту ночь, а тсуги вокруг гостиницы с годами стали гуще, и все это место кишело призраками. Я как будто вернулась в хижину номер двадцать два и снова видела лежащего там Патрика Мерсалта, из которого вытекла вся жизнь.
Нестор остановил свой «Форд-150» рядом с моей «Камри» и жестом пригласил в машину.
– Ты поведешь? – спросила я.
– Туда может заехать только одна машина.
Мы свернули с главной дороги на более узкую, поднимающуюся на холм, нависающие над ней сосны скрадывали остаток солнечного света.
– Шэннон, я не понимаю, почему ты выглядишь такой юной.
– Да брось.
– Я серьезно, Шэннон. Я превратился в старика, а ты…
– Спасибо, но я не знаю. Работаю над собой, правильно питаюсь, – ответила я.
– Ну, значит, ты нашла ответ. Тебе стоит написать книгу о фонтане юности, это уж точно. Станешь миллионершей, выступая по телевизору.
Нестор свернул на колею, где могла проехать только его машина, вероятно, тропа вела к какой-нибудь дороге для лесорубов и поднималась вверх так резко, что кружилась голова. Колеса прокручивались, но Нестор поднажал на газ, шины нашли точку сцепления с дорогой, и «Форд» рванул вперед. Я откинулась на спинку сиденья, представив, как машина опрокинется и покатится вниз.
– Приехали. Место до сих пор помечено.
Нестор махнул рукой куда-то вперед, и я увидела привязанную к стволу дерева оранжевую ленту. Нестор аккуратно направил машину к узкой прогалине между соснами, где остановился.
– До этого места не на всякой машине доберешься, – сказал он. – «Скорая» сюда не могла проехать, так что тело спустили вниз на пикапе.
Ее тело. Стараясь ступать осторожней, я выбралась из машины. Были хорошо видны силуэты сосен, но небо над нами уже превратилось в фиолетовый глаз вечера. Здесь было холоднее.
– Но все равно придется пройтись, – сказал Нестор. – Чуть-чуть.
На тропе, по которой мы шли, было темно из-за подлеска, но Нестор как-то выбирал путь, притаптывая траву и отодвигая ветки для меня, мы шли друг за другом. Мы поднялись по естественным ступеням, хватаясь за деревья для равновесия. Нестор привел меня к ручейку, когда-то он был полнее, но пересох. Тут росли пять тсуг, а черную почву и наполовину утопленные в
