– Не делай этого.
– Пошли, – сказал он.
Он подтолкнул меня вперед. Я пошла с ним, и Нестор провел меня через узкий прогал между деревьями, по извивающейся круто вверх тропе. Мы подошли к узкому пересохшему ручейку, ведущему к откосу, на гладких камнях запеклись капельки глины, но в основном все заросло травой.
– Вы с Николь были любовниками, – сказала я.
– Какое-то время.
Меня царапнула эта двойственность, я поняла, что важные для меня люди, оказывается, были важны и друг для друга.
– О чем вы с Николь говорили? – спросила я. – Что она тебе рассказала?
– Коль, она… Она кое-что мне показала.
– Я могу тебе помочь.
– Возможно, она там, – сказал Нестор. – Не знаю, приехала ли она.
Послышалось журчание воды, Красного ручья. Нестор провел меня через заросли тсуг, и мы оказались у забора-сетки с колючей проволокой. По всему забору висели оранжевые таблички: «Проход запрещен. Охота, рыбалка или проезд строго запрещены. Нарушители будут преследоваться по закону. ВМФ США».
– Они ушли отсюда много лет назад, – сказал Нестор, ведя меня к тому месту, где сетка была разрезана, а дыра скрыта за деревьями.
Мы нырнули внутрь, и я увидела белое дерево из пепла, тонкое пространство. Когда-то здесь располагалась база ВМФ. Рядом стояли бетонный дом и гараж, оба пустые. Нестор подвел меня к дереву.
– На колени, – сказал он. – Вот здесь.
Я не послушалась, и он снова ударил меня пистолетом, теперь по спине, так что я покачнулась и упала на колени перед деревом Вардогер. Нестор расстегнул наручники на одном запястье. Именно это произошло с Мариан, подумала я. Нестор завел мои руки за ствол дерева, я прижалась лицом и грудью к холодной, гладкой коре, как будто обнимая ее. Он свел мои руки вместе и застегнул браслеты. Я дернулась с мыслью: «Одна Мариан была привязана веревкой, а другая проволокой».
– Что показала тебе Николь? Что могло заставить тебя так поступить?
– Она провела меня через это место, через это дерево, – сказал Нестор. – Провела меня по пути, и я кое-что видел. Не знаю, что я видел. Видел себя, снова себя, а все вокруг заледенело. Я видел конец света, Шэннон.
– Еще не конец…
– Ты сказала, что я был религиозен, когда мы познакомились? Религия – неверное слово. Я взывал к Господу на том льду, Шэннон, и когда он откликнулся, я понял, что его голос хуже тишины. Николь сказала: «Открой глаза», заставила меня смотреть, и я увидел распятого Христа, но отражение вверх тормашками, в воздухе вырос вечный лес распятых. Еще не конец, в этом ты права. Я верю в вечную жизнь, но не как раньше. У меня нет души, ни у кого ее нет. Я состою из плоти, крови и внутренностей, но души у меня нет. Бог – это паразит, живущий в твоей крови, Шэннон. Я видел распятых, деяние Бога. Эти люди никогда не умрут, а будут вечно мучиться. Вечная жизнь благодаря Богу? Это хуже смерти.
Нестор повесил ключи от браслетов на ветку.
– Когда-то я тебя любил, – сказал он. – Наверное, ты мне не поверишь, но я тебя любил. Когда мы только познакомились, в те несколько дней, когда мы работали вместе. Может, все сложилось бы иначе, если бы ты не исчезла, не знаю. Но теперь уже поздно.
– Не оставляй меня здесь, – взмолилась я, но Нестор уже ушел.
Я услышала его шаги по хвойной подстилке, а вскоре их заглушил ветер. Мариан тоже привязали здесь, но она сбежала. Она выбралась к реке и увидела себя у дерева. А может, я тоже была привязана здесь – другая я, бесконечное отражение, дубль в мире дублей.
Тсуги пронзал яркий оранжевый закат. Через некоторое время я услышала шаги. Из-за деревьев появились два человека – настороженные, как почуявшие охотника олени. Кобб и еще один, которого я не узнала, блондин с густой бородой. Они были в зеленом камуфляже и армейских ботинках, оба с винтовками AR-15 через плечо.
Кобб нагнулся и заглянул мне в глаза. Здоровенный амбал с туповатым взглядом.
– Это и правда ты, – ухмыльнулся он.
Я выдержала его взгляд, но Кобб не отвернулся, и я сплюнула. Я была беззащитна, обнимая ствол в наручниках.
– Это она, – сказал Кобб, размахнулся и вмазал мне по лицу рукой-молотом.
Я поняла, что он сломал мне нос, а боль пронзила череп до самого затылка. Кровь хлынула на белое дерево, потекла из ноздрей в рот. Спутник Кобба засмеялся, и Кобб снова ударил, на этот раз в челюсть.
– Это та сучка, которая убила Джареда, – сказал он.
И еще один сокрушительный удар по лицу. Я не могла пошевелиться, не могла избежать ударов.
– Она же одноногая, – сказал другой, он только с ухмылкой наблюдал.
У корней Вардогера я увидела свои окровавленные зубы. Я съежилась, по телу растекалась боль, я знала, что ничего не могу сделать, что Кобб убьет меня, если захочет. Но он сказал:
– Сними наручники.
Браслеты расстегнули, но тут же стянули мои руки обратно, только спереди.
– Помоги мне с ней, – сказал Кобб.
Они вдвоем подняли меня и потащили, но тут Кобб спросил:
– Идти можешь?
И я пошла сама, из опасения, что они могут со мной сделать в противном случае. Я сдалась, покорилась им – три удара меня сломили. На одежду капала кровь с лица, больше крови, чем я могла себе представить. Боковое зрение затуманилось, как будто со всех сторон подкрадывались тени. Кобб потащил меня вниз по холму, на звук журчащей воды. Но теперь вместо одного пепельно-белого дерева в окружении сосен я увидела вереницу белых деревьев, уходящую вдаль, одинаковых белых деревьев.
– Что происходит? – спросила я.
– Обман зрения, – ответил Кобб.
Глава 3
Наверное, это иллюзия, бесконечная рекурсия одинаковых деревьев. Они стояли всего футах в пятидесяти друг от друга, и мы пошли вдоль этих деревьев, хотя это было нелегко. Вскоре лес вокруг изменился, сосны стали гуще и кололи иголками. Я боялась, что мы заблудимся среди повторяющихся деревьев, но Кобб раздвинул плечами ветки, и мы очутились на поляне у реки. Похолодев, я узнала это место.
Это был Красный ручей, Вардогер – сосны, поляна, река. В прошлый раз, когда я здесь была, то узнала приметы, но не само место, а теперь поняла, что именно здесь была распята. Я так и не сумела разобраться в том, что случилось здесь много лет назад, до сих пор пыталась это понять, но покрылась мурашками, вспоминая лед, замерзшие стволы сожженных деревьев и пургу. Я вспомнила, что моя кожа тогда горела, будто
