Бобби, как обычно, был подтянут и свеж. Приступ смертной тоски, настигший его на пристани, судя по всему, прошел бесследно. Паренек ни словом не обмолвился Винтер о ее обещании, и сама она тоже не стала об этом вспоминать. Четко откозыряв, Бобби вручил ей клочок папиросной бумаги.
— Приказ лейтенанта Варуса, сэр! — отчеканил он. — Первый батальон займет место слева в центре строя! Через полчаса быть на южном плацу, сэр!
— Ладно, — сказала Винтер. И, чтоб соответствовать представлениям солдат о поведении сержанта, гаркнула во все горло:
— Шевелись! У нас всего четверть часа!
На самом деле все заняло около двадцати минут, но тем не менее седьмая рота появилась на плацу одной из первых. Редкий строй синих мундиров замер по стойке «смирно», разрастаясь по мере того, как подходили и направлялись по местам все новые части. Капитан Д’Ивуар увел с собой ветеранов, а новобранцы даже после недельного марша смотрелись с армейской точки зрения безупречно. Их мундиры уже нельзя было назвать новенькими с иголочки, однако они сохранили насыщенный синий цвет, присущий ворданайской военной форме, и восходящее солнце ослепительно сверкало на надраенных до блеска латунных пуговицах.
По левую руку от первого батальона располагался третий, и его командир, капитан Каанос, отрывисто раздавал приказы всем, кто попадался ему на глаза. Фиц Варус стоял рядом с ним и помалкивал. Каанос с его кустистыми бровями, густой бородой и бакенбардами напоминал медведя, а голос и манеры капитана только усиливали это сходство. Винтер не мешкая поставила солдат седьмой роты в общий строй и сама встала посередине первой шеренги.
Где ей на самом деле полагалось стоять — вопрос в некотором роде щекотливый. По уставу место старшего сержанта — в центре первой из трех ротных шеренг, младшего сержанта — тоже в центре, но замыкающей шеренги. Левый и правый фланг шеренг теоретически должны были замыкать капралы, а лейтенанту места в строю и вовсе не отводилось. Во время смотра ему надлежало стоять перед ротным строем, а во время сражения позади оного — факт, который, по мнению Винтер, говорил об офицерах красноречивее всяких слов. Хотя ее формально произвели в лейтенанты, она и помыслить не могла о том, чтобы поступать подобным образом. По счастью для нее, седьмая рота отличалась острой нехваткой командного состава — всего три капрала вместо шести и ни одного сержанта, — а стало быть, никто не мог оспорить ее решения.
Перед формирующимся строем собирались старшие офицеры. Винтер разглядела капитана Солвена, командира второго батальона, — сейчас он вместе с незнакомым ей лейтенантом отдавал распоряжения двум другим батальонам. Прямо перед ней восседал в седле сам полковник Вальних, переговариваясь о чем–то с Пастором и Зададим Жару. Настроение у него было отвратное. Марш колонны сопровождался досадными задержками, и венцом всего оказалась потеря почти шести часов перехода, когда одна из обозных повозок, торопясь по- сле привала занять место в строю, скатилась в кювет, сломала ось и устроила неразбериху в артиллерийском обозе и во всем арьергарде. Новобранцы в мгновение ока превратились в бестолково мечущуюся толпу, и на наведение порядка ушел весь остаток дня. Полковник был в ярости.
Это происшествие дало генералу Хтобе возможность покинуть низколежащую позицию у переправы через Тсель и отступить на возвышенность, каменистую, поросшую кустарником полосу, что громоздилась над окрестными полями, точно дно перевернутой лодки. Ворданайский лагерь располагался у подножия этой полосы, на жалком клочке орошенной земли, которую тысячи солдатских сапог превратили в полужидкое месиво. Поговаривали, что Хтоба может покинуть даже нынешнюю позицию и отойти до самого Эш–Катариона, однако донесения разведки подтверждали, что он ни на шаг не сдвинулся с возвышенности.
Рота за ротой вливалась в растущий на глазах строй, оставляя позади обоз с немногочисленной охраной на случай налета десолтаев. Полковник подозвал к себе двух пехотных капитанов и огласил приказы; затем оба капитана вернулись на свои места и переговорили с лейтенантами. Винтер посматривала налево и направо, проверяя построение своей роты относительно соседних. Капрал Фолсом стоял ровно позади нее, двумя шеренгами дальше, Бобби и Графф замыкали соответственно левый и правый фланги. Между ними — в три шеренги, с мушкетами на плечо, значительно уступая численностью своим соседям, — располагалась седьмая рота.
Лейтенант Варус, перекинувшись парой слов с капитаном Кааносом, вернулся к первому батальону и вскинул руку, призывая к всеобщему вниманию. Внешний вид его, обыкновенно безупречный, лишь отчасти портила грязь, которая облепила сапоги и усеяла брызгами форменные брюки.
Убедившись, что взгляды всех шести рот устремлены на него, лейтенант отчетливо, напрягая голос, заговорил:
— Я не мастер произносить речи. Вон там, — он ткнул пальцем в сторону каменистого холма, — засели аскеры, а нам предстоит подняться на холм и задать им трепку. Изощряться в тактике некогда. Просто помните, что в конечном итоге вы — армия его величества короля Вордана, а они — банда серомордых. Все их оружие, все щегольские мундиры были подарены нами. Если бы не мы, они сейчас стояли бы там с дубинками и копьями! Генерал Хтоба не единожды повторял, что его солдаты ни в чем не уступят любой воинской части с континента. Смею надеяться, вы докажете ему, что он ошибается!
Винтер, читавшая кое–что по истории Хандара, знала, что Варус во многом преувеличивает. Она, впрочем, подозревала, что и самому лейтенанту это прекрасно известно, однако сейчас он играл на публику, и эта игра возымела желаемый эффект. Новобранцы дружно закричали: «Ура!» — и Винтер присоединилась к этому хору.
Полковник Вальних выхватил шпагу и властно рассек воздух сверкнувшей на солнце сталью.
— Обычным шагом! — прокричал во все горло Фиц. — Колоннами поротно стройся! Приготовиться к движению!
О своем присутствии аскеры объявили вспышками орудийных выстрелов.
Дружный вздох облегчения взлетел над полком, когда ворданаи покинули наконец липкую грязь орошенных полей и ступили на восхитительно твердую каменистую почву у возвышенности, где укрепились аскеры. Полк наступал четырьмя колоннами — не одной- единственной, длинной и извилистой, как змея, походной колонной, но небольшими и плотными колоннами по четыре десятка душ в шеренгах, шагавших поротно. Седьмая рота шла третьей в батальонном строю, и предусмотренный уставом разрыв в четыре ярда между первой ее шеренгой и
