В 13:19 Трамп написал твит, в котором призвал к спокойствию. «Мы ВСЕ должны объединиться и осудить все то, что порождает ненависть. В Америке нет места насилию. Давайте сплотим наши силы!»
Позже на тот же день была запланирована церемония подписания закона о помощи ветеранам. Спичрайтеры подготовили для Трампа речь с осуждением событий в Шарлотсвилле. Но он отклонился от текста. «Мы самым решительным образом осуждаем это вопиющее проявление ненависти, фанатизма и насилия, — прочитал он, затем от себя добавил: — Со всех сторон. Да, со всех сторон. В нашей стране это продолжается не год и не два. Это началось не при Дональде Трампе. И не при Бараке Обаме. Это длится давно, очень давно, — после чего вернулся к тексту: — В Америке этому нет места».
Словами «со всех сторон» Трамп задел за живое, фактически поставив знак равенства между неонацистами и теми, кто выступает против идеологии превосходства белых. Это вызвало лавину резкой критики по всему политическому спектру, в том числе и со стороны многих лидеров Республиканской партии.
«Для нации очень важно услышать, как @potus [президент Соединенных Штатов] назовет события в #Шарлотсвилле тем, чем они являются на самом деле: террористической атакой #белых шовинистов», — написал в Twitter сенатор Марко Рубио.
«Господин президент, мы должны называть зло его именем, — отреагировал в Twitter сенатор-республиканец от Колорадо Кори Гарднер. — Это были белые шовинисты, и это был акт внутреннего терроризма».
Их поддержал сенатор Оррин Хэтч, обычно верный союзник Трампа: «Мой брат погиб, сражаясь с Гитлером, не для того, чтобы нацистские идеи безнаказанно процветали у нас дома».
Сенатор Джон Маккейн назвал события в Шарлотсвилле «конфронтацией наших лучших ангелов и наших худших демонов. Белые шовинисты и неонацисты по определению выступают против американского патриотизма и идеалов, которые определяют нас как народ».
Спикер палаты представителей Пол Райан написал в Twitter: «Идеология превосходства белых — это скверна. Нам следует противостоять порождаемой ею ненависти и терроризму и искоренять их». Не промолчал также Митт Ромни: «Расовые предрассудки, затем ненависть, затем примитивные речи, затем агрессивные шествия, затем убийства; это не превосходство, а варварство».
Сенатор-республиканец Линдси Грэм, выступая на ток-шоу Fox News Sunday, заявил, что президенту следует «скорректировать свои слова. Похоже, эти группы считают, что в Белом доме у них есть друг в лице Дональда Трампа. Я бы настоятельно рекомендовал президенту разубедить эти группы в том, что он их друг».
Вице-президент Пенс добавил: «Мы не собираемся проявлять снисхождение к ненависти и насилию со стороны белых шовинистов, неонацистов и ККК[21]. Этим опасным маргинальным группам нет места в жизни американского общества и американском политическом диалоге, мы осуждаем их самым решительным образом».
СМИ обрушились на явное нежелание Трампа осуждать белых шовинистов. Некоторые отмечали, что президент упустил возможность рассеять существовавшие подозрения в том, что он питает симпатии к расистам.
Келли назначил телеконференцию старших сотрудников Белого дома на 8:00 в понедельник 14 августа. Он с несколькими сотрудниками аппарата находился в Бедминстере, остальные в Вашингтоне. Но из-за проблем со звуком, пока настраивали оборудование, начало телеконференции пришлось задержать.
«Твою мать! — взорвался Келли буквально через 30 секунд. — Мы никогда не начнем!» — и выбежал из комнаты, вызвав среди персонала немало пересудов по поводу своего вспыльчивого и неуравновешенного нрава.
На следующий день снова произошел сбой.
«Пошло все в жопу! — опять вспылил Келли. — Отключите людей от конференц-связи. Проведем совещание с теми, кто есть».
Роб Портер находился в Бедминстере вместе с Трампом и присоединился к остальным в попытке исправить последствия субботней импровизации президента. Спичрайтеры написали новое заявление по Шарлотсвиллю — планировалось, что Трамп должен выступить с ним в Белом доме на следующий день, в понедельник 14 августа. Эта речь должна была представить президента как конструктивную, миротворческую силу.
Портер показал Трампу черновик, когда они возвращались в Вашингтон на «Борту номер один». Они вместе просмотрели речь. Президенту не понравился ее тон. Он не хотел создавать видимость капитуляции перед политкорректностью.
Портер и пресс-секретарь Сара Хакаби Сандерс договорились выступить единым фронтом, чтобы убедить президента сделать это заявление.
«Я считаю крайне важным, — сказала Сандерс президенту, — чтобы вы обратились к американскому народу напрямую, без посредничества СМИ, чтобы исключить любое недопонимание. Чтобы люди с CNN, MSNBC и т.п. не могли приписать вам то, чего вы не говорили и не имели в виду. Лучший способ избежать этого… сказать обо всем предельно четко и прямо. Тогда СМИ не смогут исказить ваши слова».
Трамп попытался защитить свою точку зрения: «Так не бывает, чтобы ненависть и фанатизм исходили только с одной стороны. Чтобы вся вина лежала только на одной группе. От этих СМИ не дождешься справедливости. Они будут вопить, что бы ты ни сказал и ни сделал».
«Вам нужно это исправить, — настаивал Портер. — Вы же не хотите, чтобы вас воспринимали так, как воспринимают сейчас. Вам нужно объединить страну». Это ваш моральный долг.
«Вы ничего не выиграете, если не подвергнете открытому осуждению неонацистов и всех остальных, кем движет расовая вражда», — Портер как мог играл на президентском тщеславии и желании быть в центре всего. Он заявил, что президент может выступить главным целителем и главным утешителем.
«Страна надеется на вас — на то, что своими словами вы поможете исцелить раны и укажете путь вперед», — продолжал Портер. Президент должен вдохновлять и воодушевлять. Он в буквальном смысле слова может стать спасителем нации.
Трамп не стал больше возражать. Но и «да» тоже не сказал.
Когда они вернулись в Белый дом, в Западном крыле вовсю шел ремонт. Трамп и Портер поднялись в резиденцию президента. Портер открыл свой ноутбук, и, поскольку принтера у Трампа не нашлось, они принялись переделывать речь на экране. Трамп, который не умел печатать на клавиатуре и никогда ею не пользовался, сидел за столом. Портер устроился рядом, прокручивал текст на экране, и они вместе решали, что удалить, что добавить.
В какой-то момент Трамп сказал: «Насчет этого я не уверен».
В
