Реальная власть — это страх.
Стратегия Трампа в отношении Северной Кореи была проста — запугать Ким Чен Ына. «Он отморозок, — сказал Трамп Портеру. — Жесткий парень. А с такими нужно говорить жестко. Я собираюсь запугать его и отделать».
В тот вечер Трамп написал издевательский твит, который шокировал Белый дом и дипломатическое сообщество. «Северокорейский лидер Ким Чен Ын только что заявил, что ядерная кнопка всегда у него под рукой, — написал Трамп в Twitter в 19:49. — Пусть кто-нибудь в этой истощенной и заморенной голодом стране напомнит ему, что у меня тоже есть ядерная кнопка, но она намного больше и намного мощнее, чем у него, и моя кнопка работает!»
Он играл на неуверенности Кима. По данным Центра исследования проблем нераспространения, 18 из 86 ракетных испытаний, проведенных Северной Кореей за последние 6 лет, были неудачными.
Казалось, президент Соединенных Штатов разыгрывает сцену из «Доктора Стрейнджлава»[26]. Интернет сошел со своего коллективного ума.
Газета Washington Post в своем аккаунте в Twitter поспешила уточнить: «Не существует никакой кнопки».
Колин Каль, бывший заместитель помощника президента Обамы по вопросам национальной безопасности, написал в Twitter: «Людей не волнует сама ядерная кнопка. Их волнует психическая нестабильность человека, который может нажать ее без чьего-либо разрешения и убить миллионы».
Многие в Twitter задавались вопросом, не нарушает ли публикация угрозы начать ядерную войну условия пользовательского соглашения. Другие напоминали слова Хиллари Клинтон, сказанные на партийном съезде в июле 2016 г.: «Человек, которого можно зацепить твитом, — это не тот, кому мы можем доверить ядерное оружие».
Разумеется, нашлись и такие, кто поддержал твит Трампа. Обозреватель консервативной Washington Examiner сделал вывод: «Одна из главных проблем бывшего президента Барака Обамы заключалась в том, что весь мир — как друзья, так и враги — считали его неготовым использовать мощь США в полной мере… На мой взгляд, Трамп поступает правильно, делая ставку на противоположный подход».
Но Трамп на этом не успокоился. То, что президент Соединенных Штатов, самой могущественной ядерной державы в мире, выступил с такой беспрецедентной угрозой, казалось ему недостаточно сильным шагом.
Трамп предлагал в Белом доме, правда непублично, написать в Twitter, что он приказал эвакуировать из Южной Кореи членов семей дислоцированных там 28 500 американских военнослужащих.
Этот шаг почти наверняка был бы воспринят Северной Кореей как сигнал того, что Соединенные Штаты серьезно готовятся к войне.
Макмастер получил 4 декабря предостережение: заместитель председателя политбюро Ли Су Ён сказал посредникам, что «Северная Корея будет рассматривать эвакуацию гражданских лиц США как знак неминуемого нападения».
Эвакуация членов семей была едва ли не последним козырем, который можно было разыграть в этой опасной игре. Казалось немыслимым, что главнокомандующий США способен объявить об этом в Twitter. Мэттис, Данфорд и остальное руководство Пентагона с дрожью ожидали новых твитов президента.
Твит с сообщением об эвакуации членов семей из Южной Кореи мог спровоцировать Кима. Лидер такой страны, как Северная Корея, который лишь недавно получил в свои руки ядерное оружие и значительно уступал в военной мощи потенциальному противнику, вполне мог атаковать первым, руководствуясь принципом «бей первым или проиграешь».
К счастью, Трампа удалось удержать от публикации твита. Однако он не отказался от идеи эвакуировать членов семей и решил обсудить ее с сенатором Грэмом.
3 декабря, после успешных северокорейских испытаний МБР, но еще до начала нового витка словесной войны между Трампом и Кимом, Грэм высказался за вывод семей военных из Южной Кореи. «Это безумие — позволять женам и детям оставаться на Корейском полуострове», — сказал он в программе Face the Nation на канале CBS. Он предложил сделать Южную Корею «местом службы без семьи». «Я думаю, сейчас самое время начать эвакуировать оттуда членов семей».
Но месяц спустя, когда Трамп позвонил Грэму, тот полностью изменил свою точку зрения.
«Вам нужно хорошенько подумать, прежде чем принять это решение, — сказал ему Грэм. — После того как вы его примете, повернуть назад будет очень трудно. Как только вы объявите о выводе, это обрушит южнокорейский фондовый рынок и японскую экономику. Таким не играют».
«Думаете, я должен подождать?» — спросил Трамп.
«Господин президент, — сказал Грэм, — я думаю, что этот процесс можно начать только в одном случае — если вы действительно готовы к войне».
На какое-то время Трамп приостановил свою кампанию в Twitter, хотя и не отказался от своей идеи окончательно. Между тем американские военные продолжали привозить свои семьи на Корейский полуостров.
Глава 37
Генерал Келли сообщил президенту, что два его ключевых советника по внешней политике — Макмастер и Тиллерсон — сцепились друг с другом, решая, кто будет вести переговоры с Саудовской Аравией о $4 млрд. Эти деньги частично предназначались для финансирования военных операций в Сирии, включая секретный проект ЦРУ по поддержке сирийских повстанцев под кодовым названием TEAK.
Заставить иностранные правительства финансировать операции вооруженных сил США и ЦРУ за рубежом было голубой мечтой Трампа. Г. Р. — яйцеголовый теоретик, сказал Трамп. У него ни деловой хватки, ни умения вести переговоры.
Келли согласился. Макмастер действительно не подходил для этого дела. До настоящего момента он не добился больших успехов в переговорах с саудовцами, хотя те не раз заявляли о своей готовности выписывать большие чеки на различные проекты в Сирии. По словам Тиллерсона, Макмастер заявил ему: «Я свяжусь со своими коллегами в Саудовской Аравии. И договорюсь с ними напрямую».
Президент был в ярости. Хотя Тиллерсон создавал массу проблем, у него, по крайней мере, имелся богатый опыт заключения сделок с саудовской королевской семьей, приобретенный за годы руководства Exxon. Тиллерсон хорошо знал, что саудовцам нельзя доверять, а для Трампа недоверие к людям по ту сторону переговорного стола
