Куриный суп? Молоко? Нет, у нее не было ни того, ни другого. Она просто одиноко сидела в ночи перед свой разворошенной постелью.
— Вам тоже не спится, мистер Карпентер?
— Да. Не стоит сидеть тут, золотце, шла бы ты в кровать. Холодно.
— Я все думала о наших со Скипом неприятностях и так разволновалась о будущем, что не смогла сомкнуть глаз. И тут заметила, что вам тоже не спится.
— Оставь волнения мне. Я как-нибудь верну вас на Марс.
Она помолчала.
— Еще я все время думала о мисс Сэндз, о том, что она вас, как вы сказали, не любит.
— У принцессы Большого Марса ушки на макушке?
— Я случайно услышала, когда мы ночевали в утесах и вы рассказывали Скипу. Притворялась, что сплю, но подслушивать не собиралась.
— Тогда ты знаешь, что на Земле будущего девушки не всегда отвечают любовью на любовь. Вот так и у меня с мисс Сэндз.
— Не поверю в это ни на минуту, мистер Карпентер. Наверняка она держит свою любовь в тайне точно так же, как вы свою.
— Золотце, мисс Сэндз даже не смотрит на меня.
— Уверена, она смотрит на вас все время, пока вы этого не видите. Я знаю девушек, мистер Карпентер. Но лучше не говорите с ней так, как во сне, а то она подумает, что вы со странностями.
Он вспомнил сон, в котором зашел в кабинет к мисс Сэндз и признался в любви. По всей видимости, он тогда говорил вслух.
— Думаю, мисс Сэндз уже уверена, что я со странностями.
— Неправда! Честно говоря, мистер Карпентер, вы меня иногда просто бесите! С какой стати ей в вас влюбляться, если вы с ней даже не разговариваете? Да скажи вы ей о своей любви, она бросилась бы вам в объятия!
— Сильно сомневаюсь, золотце.
— Вот попробуйте, и увидите!
— Я над этим подумаю. А пока, пожалуй, нам обоим стоит попытаться уснуть.
Она вдруг подалась вперед и чмокнула его в щеку. Почему осенние астры стали такими синими-синими? От тусклого света?
— Любая бросится, — прошептала она, прячась под своим одеялом.
Дождь давно закончился, и от увитого растениями входа косо падали лучи солнца, от которых и проснулся Карпентер. Он тихо встал, стараясь не разбудить детей, и обулся. Побрился в каюте, приготовил завтрак.
Оладьи и сосиски. Ковшик какао.
— Эй, ребятки! Поднимайтесь, налетайте! — позвал он из пассажирской двери.
Завтракали в жилом отсеке. Стула было всего два, и Скип присел на край койки. Куснув сосиску, он сделал большие глаза, потом закинул в рот политый сиропом блинчик и вытаращил их еще больше. Дейдре ела с изяществом, но от добавки тоже не отказалась.
Желая доказать Дейдре, как силен, Карпентер настоял на том, что помоет посуду. Пока он возился с тарелками, Скип вышел наружу, подошел к двери с водительской стороны и сообщил, что Хаксли, когда приходил за водой, хотел поговорить о чем-то важном и был бы признателен за еще один визит. Карпентер посмотрел на Дейдре, она протирала тарелки.
— Что ж, думаю, можно, мистер Карпентер, но мы с братом пойдем с вами.
На этот раз Скип пропустил его вперед. После галереи Карпентер выбрал правильный коридор, а на развилке свернул влево. Однако из-за многочисленных боковых ответвлений заколебался и чуть было не свернул неправильно, но Скип вовремя показал на следующий коридор. Затем понадобилось свернуть направо, налево и в конце опять направо. Теперь боковых коридоров стало меньше, и Карпентер находил дорогу без дальнейших затруднений. Наконец, впереди показалась светящаяся точка смотрового окна.
Потолочный люк был сдвинут в сторону, и комнату заполнял утренний свет, в котором грязь еще сильнее бросалась в глаза, чем при свете фонаря. Старик отвесил поклон принцу и принцессе. Нашел где-то еще один стул, поставил его к столу рядом с остальными и снова поклонился Дейдре.
— Пожалуйста, присаживайтесь, Ваше Высочество.
Хаксли явно не собирался садиться, если она не удовлетворит его просьбу, и Дейдре примостилась на самый краешек стула. Карпентер со Скипом тоже сели. Хаксли занял оставшееся место напротив Карпентера.
— В ваш предыдущий визит, мистер Карпентер, я упомянул, что на Марсе близится новый ледниковый период, — сказал старик.
Карпентер кивнул. Неужели Хаксли позвал его только за этим? Ради разговора о гипотетическом ледниковом периоде?
— Из-за очень вытянутой орбиты и сильнейшего наклона оси, от четырнадцати до тридцати пяти градусов, Марс — вечная жертва ледниковых периодов, — продолжал Хаксли. — Один конец орбиты на тридцать миллионов миль ближе к Солнцу, и порой, когда планета максимально к нему приближается, она так наклонена, что северное полушарие почти не получает света. А на противоположном конце орбиты планета настолько далеко от Солнца, что лето в северном полушарии так и не наступает по-настоящему. В такие периоды на Северном полюсе нарушаются нормальные процессы таяния льдов. Примерно каждые двадцать четыре тысячи лет ситуация в корне меняется, и то же самое происходит уже с южным полушарием. Однако между этими двумя климатическими крайностями есть отрезок времени, когда оба полушария освещаются поровну. Тогда лед в полярных шапках тает как положено, вода испаряется и поглощается атмосферой, климат становится теплее. Эти благодатные межледниковые периоды длятся приблизительно по три тысячи лет и наверняка повторялись уже не раз. Кью с выгодой использовали текущий период и с известными только им целями засеяли нашу планету людьми и прочими формами жизни… Вас, мистер Карпентер, кажется, не особо удивляют резкие перепады марсианского климата. Может, в ваше время Марс как раз обледенел?
Не подумав, Карпентер брякнул:
— Когда я заходил в прошлый раз, вы описали огромный океан. Так вот, от него не осталось и следа. А когда планета максимально подходит к солнцу, ее северное полушарие вообще не видит света.
Дейдре прикоснулась к его плечу.
— А жизнь там есть, мистер Карпентер?
— Неизвестно, золотце, — быстро ответил он. — Мы лишь сфотографировали планету с орбиты, с такой высоты, что невозможно судить, есть там жизнь или нет, и послали на поверхность автоматические зонды. Не исключено, что жизнь есть, а цивилизация может быть и под землей.
Неприятные подробности Карпентер решил оставить при себе. Атмосфера на Марсе будущего состоит в основном из углекислого газа и так разрежена, что любая вода мгновенно испарилась бы.
— Но Марс моих дней отстоит от вас более чем на семьдесят четыре миллиона лет, — добавил он, — так что вам со Скипом не о чем беспокоиться.
— Определенно не о чем, принцесса, — поддержал Хаксли. — Да и Марс через восемьсот лет — а именно тогда, как вам несомненно известно, наши ученые обещают начало следующего большого похолодания — тоже определенно не ваша с братом тревога. Поверьте, к тому времени, когда обледенение станет реальной угрозой, построят космические корабли, способные