Тем не менее, если посмотреть наши выпуски новостей, создается впечатление, что мы живем в каком-то круге ада, где не только мамы убивают по ребенку в день, но четырнадцатилетние палят из винтовок, иммигранты то и дело грабят, пастухи режут уши[261], отцы пускают в расход все семейство, садисты добавляют отбеливатель в бутылки с минеральной водой, ласковые внуки расчленяют бабушек. Конечно, все так и есть, но это статистически нормально, и никто при этом не вспоминает счастливые и спокойные послевоенные годы, когда мыловарщица варила соседок, Рина Форт разбивала молотком головы деток своего любовника, графиня Беллентани тревожила ужины аристократов выстрелами из револьвера[262].
Если сегодня «как бы» нормально то, что время от времени некая мать убивает своего ребенка, менее нормально то, что множество американцев и иракцев взлетает каждый день на воздух. Тем не менее про убитых детей мы знаем всё, а про количество взрослых смертей крайне мало. Сегодня серьезные газеты прежде всего освещают на своих страницах вопросы политики, экономики, культуры, затем отводят место биржевым сводкам, объявлениям и некрологам, пристрастием к чтению которых отличались наши бабушки, и, за исключением действительно особых случаев, посвящают криминальной хронике лишь несколько колонок. Могу сказать, что раньше она не занимала суммарно больше места, чем сегодня, и читатели, жаждущие крови, должны были покупать специальный выпуск, вроде журнала Crimen, – так же как, вспомним, телевизионные сплетни оставались в иллюстрированных журналах, которые можно было найти в парикмахерской.
А теперь наши выпуски новостей после обязательных сообщений о войнах, массовых убийствах, терактах и прочем, после ряда осторожных высказываний об актуальной политике – таких, чтобы не слишком пугали телезрителей, – переходят к хронике преступлений: матере-сестро-жено-брато-отце-детоубийства, ограбления, похищения, перестрелки. В довершение, чтобы зритель не чувствовал себя обделенным, – кажется, что хляби небесные разверзлись как раз над нашим регионом, и такой дождь, какого отродясь не бывало, по сравнению с ним Всемирный потоп – ерунда, немного кран потек.
Есть в этом что-то тайное, вернее – явное. А именно: не желая компрометировать себя новостями политически и экономически опасными, руководители наших телеканалов сделали свой выбор – журнал Crimen. Прекрасный видеоряд проломленных топором черепов сдерживает народ, чтобы никакие дурные мысли не лезли ему в голову.
2005Был ли Агамемнон хуже, чем Буш
Я сидел в поезде, листая газету, когда синьор по соседству со мной завел разговор: «Читали, в какое время мы живем? Один убил беременную жену, другие недавно зверски расправились с семьей соседей, и только потому, что те слишком громко включили радио. А румынская проститутка, которая ткнула зонтиком девушке в глаз из-за пустячной ссоры? А сколько матерей сейчас убивают своих детей? А этот, который застрелил дочь (разумеется, иммигрант, к тому же мусульманин), хотел помешать ей выйти замуж за христианина? А еще раньше, помните, девушка из Нови расправилась с матерью и младшим братом? А те, которые украли ребенка у соседа и потом убили его, потому что он плакал? Что же такое, что происходит?»
Я осторожно замечаю, что, очевидно, это далеко не все. Если б он внимательно читал то, что читал я (возможно, в интернете), он бы понял: список на этом не заканчивается. Вы слышали про эту историю в Пьяченце? Добиваясь благосклонности одного типа, от которого зависел успех предприятия, некто Менини отдает ему свою дочь, прекрасно зная, что тот, человек без принципов, ее погубит, после чего совершенно спокойно уезжает в командировку. Тем временем, пользуясь отсутствием мужа, подающий надежды юноша по имени Эгиди решает утешить госпожу Менини. Этот ловкач становится ее любовником, а когда Менини возвращается из поездки, убивает его при содействии госпожи. Убийцу не находят, все рыдают на похоронах, однако сын Менини начинает что-то подозревать. Он возвращается из-за границы, где был по программе Erasmus, убивает Эгиди, а потом и мать (кстати, его пытается спасти сестра, запутывая следствие). «Что творится, что творится», – вздыхает сосед.
А синьора Меди из Мольфетты? Муж ее бросил, а она в отместку, зная, как он привязан к детям, их убивает. «Воистину, ничего святого не осталось, как говорят, отрежь себе пенис, чтобы насолить жене, а эта убивает свою плоть и кровь, чтоб разозлить мужа, – сетует мой попутчик, – разве ж она мать? Я вот что скажу: все беды от телевизора и тех диких программ, которые делают коммунисты».
«Кстати, – сгущаю я краски, – наверное, господин не читал о некоем Крони из Сатурнии, который сначала, не помню из-за чего, наследство там или что-то еще, оскопляет отца, а затем – поскольку не хочет детей, и это понятно, учитывая его личный опыт, – заставляет жену делать аборт и поедает несчастные зародыши». Синьор в ответ: «Может, он состоял в сатанинской секте, может, он подростком бросал камни с моста на автостраду, а все считали его хорошим человеком. Еще бы, вот и в вашей газете приветствуются аборты и браки трансвеститов…»
«А знаете, – говорю я ему, – что большинство преступлений на сексуальной почве происходит сегодня в рамках семьи? Вероятно, вы слышали про Лая из Баттипальи, который был убит собственным сыном, а сын потом сожительствовал с матерью, пока она, осознав ситуацию, не покончила с собой. А в городке неподалеку некие братья Тиести сначала из корыстных соображений убивают сводного брата, затем один из двух становится любовником жены другого, и другой в отместку убивает его детей, зажаривает их и подает на ужин, а тот съедает, даже не подозревая, что ест».
«Боже, боже, – восклицает мой собеседник, – но это итальянцы или иммигранты?» «Нет, – говорю, – я немного переиначил имена и места действия. Все они были греки, и истории эти я прочитал не в газете, а в мифологическом словаре. Синьор Менини – Агамемнон, который принес в жертву богам свою дочь, чтобы заручиться успехом в Троянской кампании; молодой Эгиди – это Эгисф, убивший Агамемнона, а жена-изменница – Клитемнестра, которую затем убил ее сын Орест. Синьора Меди – это Медея; синьор Крони – Кронос, он же Сатурн у римлян; синьор Лай – отец убившего его Эдипа, а жена, совершившая инцест, – Иокаста; наконец, братья Тиести – это Фиест, который съел своих детей, и его брат Атрей. На этих мифах построена наша цивилизация, не только на сюжете о браке Кадма и Гармонии».
Тогда на основе этих историй время от времени возникали трагедии или поэмы, а сегодня газеты весьма внимательны к кровавым событиям, посвящая им каждый день две-три страницы. Если учитывать, что сегодня нас шесть миллиардов, а в
