Я давно видела, что Родж стал другим. Только менять что-то в своей жизни было страшно. Она устоялась, и мне было комфортно делать вид, что все хорошо. Все происходило постепенно, но даже такая разиня, как я, чувствовала перемены и могла их предотвратить гораздо раньше. Если бы не струсила.
И вот теперь мне сообщают, что муж спит с некоей Мариэт Рэйчер, перевел нашу квартиру на мать и купил за моей спиной два очень дорогих дома, при этом заставляя меня два последних года на всем экономить. Но больше всего убивала информация о беременности его любовницы. Неужели это правда? Роджер всегда говорил мне, что нам нужно повременить, что он пока не готов стать отцом, что предстоит сделать так много, а ребенок отнимет у нас все свободное и несвободное время… В конце концов, я и сама убедила себя в том, что нам неплохо и так, одним.
— Козел! — выпалила я, забывшись и стукнув сумочкой по креслу автомобиля. — Вот же тварь!
— Что не так? — с тревогой в голосе уточнил водитель. — Мы почти на месте, миссис, почти приехали.
Я посмотрела на него с нескрываемым удивлением. Черт, надо же было так задуматься. Бедный водитель нервно дергал плечом и почти беспрерывно смотрел в зеркало на меня, лишь изредка поглядывая на дорогу.
— Простите, если напугала, — откликнулась я. — Вспомнила вдруг кое-что…
— Кое-кого скорее, — усмехнулся парень. — Мы уже в нужном районе. Но… вы уверены, что хотите пойти именно туда? Сейчас много людей вокруг, и кто-нибудь непременно узнает вас.
— Пойдут слухи, — закивала я, — пересуды. А это, в свою очередь, может навредить репутации моей семьи… Знаю. Слышала подобное не раз и не два. Но сегодня…
Договорить я не успела: на мой портативный визофон пришло голосовое сообщение от Адама Боннера с темой «Срочно. Не игнорировать!».
— Минуточку, — проговорила я, обращаясь к водителю и включая кнопку «прослушать».
— Забыл сказать, — вещал адвокат тоном, не терпящим возражений, — никаких провокаций и скандалов! Никаких разборок с мужем, его любовницей, продавцом в супермаркете. Хотите напиться — поезжайте к подруге и запритесь у нее. Узнаю о нарушении моих требований — откажусь вам помогать, будете барахтаться дальше сами!
И тишина. Мы с водителем переглянулись.
— К подруге? — с пониманием дела уточнил парнишка.
Я тоскливо посмотрела на уже виднеющуюся крышу дорогого кафе-бара. Сто лет там не была. И, похоже, снова не судьба.
— Ага, поехали на Браубери-стрит. Дом один дробь сто семь.
— Как скажете, миссис, — одобрительно улыбнулся водитель.
А я тем временем уже надиктовывала номер Стэфани. Как и ожидала, подруга еще спала: она часто вставала после полудня.
— Да-а-а. — На экране показалось тонкое запястье, обвитое золотым браслетом-змейкой. — Кто в такую рань?
— Я, — пробурчала, хмурясь. — Еду к тебе. Примешь?
— Кэт? — На этот раз мне показали нос и шевелящиеся губы безупречной формы. — Конечно. Кофе?
— А покрепче что-нибудь есть?
— Найдем! — уверенно заявил подбородок с экрана. — Жду!
Стэф жила в элитной пятидесятиэтажке на восьмом этаже. Квартира досталась ей после развода с мужем вкупе с электромобилем и пятью сломанными ребрами. Ребра сломал неизвестный вечером после итогового судебного заседания и развода. Она не любила вспоминать и тем более говорить о тех днях. Впрочем, как и ее муж… Как только Стэфани выписали, его нашли со сломанными руками у заднего выхода элитного ресторана. Больше покалеченных не было: бывшие супруги смирились с болезненным в прямом смысле расставанием и старались не пересекаться.
Лифт в многоэтажке, где жила подруга, ехал бесшумно, и зеркало на одной из его стенок было тщательно протерто от отпечатков пальцев и пыли. Для сравнения: наше зеркало треснуло года четыре назад, с тех пор его обещают поменять.
Подруга встретила меня в коротеньком шелковом пеньюаре. Глядя на нее, меня вдруг начала снедать зависть: лохматая после сна, с чуть припухшими ненакрашенными глазами, она смотрелась лучше, чем я после часа у зеркала с косметичкой наперевес.
— Бесишь! — емко сказала ей я, перешагивая через порог. — Ненавижу красивых блондинок.
— О, так ты уже знаешь про своего ненаглядного и его подстилку. — Стэф зевнула, потянулась, как кошка, и, покачивая бедрами, пошла в гостиную.
Я обалдело моргнула:
— Ты знала?
— Весь город знал, — отозвалась подруга уже из комнаты. — Он уже больше года особо не скрывается.
Я скинула ботинки, бросила сумку и плащ на трюмо и рванула следом.
— Значит, весь город, включая тебя, ржал за моей спиной все это время?!
Меня трясло, а в голове зарождалась пока еще не сильная, но ощутимая боль.
— Милая, я пыталась говорить с тобой. — Стэфани грациозно упала на дорогущий кожаный диван, закинула ногу на ногу и потянулась к небольшому журнальному столику, где стояли тарелка с клубникой и бутылка чего-то темного, явно алкоголесодержащего. Взяв сочный плод, она надкусила его и прищурилась от удовольствия: — Садись, поговорим. Заодно и обмоем твое прозрение.
— Я ухожу! — прошипела, чувствуя, что готова на убийство в состоянии аффекта.
— Куда? — Стефани посмотрела прямо на меня. — Успокойся и присядь. Хватит строить из себя обиженную невинность! Не я ли год назад явилась к тебе в стельку пьяной и утверждала, что твой муж…
— Ты! — прервала я подругу, выставив вперед руку.
— Не ты ли прогнала меня прочь и потом почти месяц не разговаривала, защищая своего ненаглядного от стервы… Или как ты тогда меня называла?
— И стервой — тоже, — сокрушенно кивнула я, направляясь к дивану.
— Ты не желала быть разбуженной, спящая красавица. Любому, кто пытался открыть твои ясные очи, приставлялось дуло к виску. Паф! И за малейшее оскорбление Роджера — выстрел.
— Но ты могла рассказать потом. Написать мне…
