Оказавшись в квартире подружки в одиночестве, я быстро заскучала. Неуемная натура требовала продолжения банкета или просто разговора по душам, но ни того ни другого не предвиделось. Зато я вспомнила про добытые секретики из мужниного тайника. Вытряхнув сумку, разложила перед собой ключи, деньги и запечатанный конверт, решив поиграть в детектива. Но удавалось это плохо.
Почти пять минут гадала, что же может храниться внутри конверта, щупая его и поглаживая… В итоге, не придумав ничего толкового, все-таки порвала бумагу и удивленно уставилась на плотный комок упаковочной пленки из полиэтилена. С пупырышками. Сто лет не видела подобной диковинки. Снова подавшись в дебри своей сумки, вынула миниатюрный набор артефактора, которым пользовалась в редкие минуты ностальгии. Там хранилось ровно семьдесят небольших инструментов для работы с мелкими предметами. Аккуратно разрезав ножницами пленку, я с удивлением уставилась на «сокровища». Сломанные серебряные часы, карманный фонарик и золотое кольцо с гравировкой на внутренней стороне: «Любимому Д. от К.».
Сделав задумчивый вид, еще пару минут пялилась на находки, очень стараясь собрать мысли в кучу и хоть как-то проанализировать увиденное. Не вышло. Зачем мужу прятать чьи-то сломанные часы, потрепанный жизнью фонарик и чужое кольцо, пусть и золотое, было не ясно абсолютно.
Если бы я курила, то в тот миг непременно встала бы, подошла к окну и вдохнула в легкие густой табачный дым, одновременно пробуждая серые клеточки мозга. Так поступали все киношные детективы, после чего непременно фонтанировали гениальными идеями. Но, увы, множество просмотренных фильмов ничем не помогли, а меня хватило только на одну умную мысль — я достала свой визофон, велев вызвать по видеосвязи Адама Боннера.
Тот долго не отвечал. Настолько долго, что я передумала рассказывать ему большую часть того, что случилось, решив посвятить лишь в некоторые детали прошедшего дня.
— Слушаю! — рявкнуло из темноты в тот миг, когда я уже собиралась сбросить вызов.
— Странно. Я не вижу вашего изображения на экране.
— И не увидите. Что случилось?
Я нахмурилась и… тоже отключила камеру. Так даже лучше — говорят, по моему лицу можно читать эмоции как по открытой книге.
— Хотела рассказать вам нечто, показавшееся важным…
— Про ваше задержание при взломе собственной квартиры? — перебил меня Боннер.
Я округлила глаза и замолчала, немного потрясенно глядя на экран.
— Время, миссис Поук! — напомнил о себе адвокат, шурша чем-то наподобие фантика.
— Откуда вы знаете? То есть… Все закончилось благополучно, но, кажется, муж меня выселил, забыв предупредить. Вы уверены, что он позвонит мне и попытается вернуть?
Я говорила торопливо, сбиваясь и переживая: вдруг Боннер решит отказать мне в помощи из-за происшествия?
— Уверен. Проблемы с продажей дома уже устроили. Вы только об этом хотели меня спросить?
— Нет… Понимаете, дома я искала Роджера, чтобы поговорить с ним. Хотела получить объяснение его поступку. Но не нашла. Даже в кабинете его не оказалось… Зато там нашлись деньги. В тайнике.
— Какие деньги? Наличность?
— Да, причем не местные. С Южного континента. Там изображены море и корабли…
— Я понял. Еще что-то?
Бросив взгляд на диван, где лежали ключи с распотрошенным пакетом и «сокровищами», перевела дух и соврала:
— Нет, это все.
Боннер помолчал. А потом экран мигнул, продемонстрировав мне весьма злую рожу некроманта. Бледную, с темными мешками под глазами. Он что-то жевал, глядя прямо на меня.
— Итак, в тайнике были только деньги? — переспросил адвокат.
— Ну да, — отозвалась я, в панике задерживая дыхание. — Н-наличные.
— Я вас не вижу, миссис Поук, — холодно заметил Боннер, снова шелестя фольгированной бумагой.
Да он и вправду конфетки ест!
— У м-меня заело что-то, — ляпнула, понимая, что не смогу включить камеру при всем желании. Словно, если он увидит мое лицо, сразу поймет, что лгу. А так вроде и ничего, попробуй еще докажи…
— Что ж. — Он сунул в рот шоколадную карамель. — Тогда до завтра.
И отключился!
Как до завтра-то?! Мы же договаривались пару дней выждать и никому не показываться вместе! Рука сама потянулась к кнопке повтора вызова, но вовремя остановилась. Нет уж! Лучше и правда потом поговорим. Зачем мешать некроманту есть конфеты в свободное время? Я же не самоубийца, в конце концов…
К сожалению, больше позвонить оказалось некому, а по мононоду шла какая-то ересь; ни одного приличного фильма. В итоге взгляд снова упал на найденные в тайнике вещи.
Включив настольную лампу, я перенесла часы, фонарик и кольцо на небольшой столик, где решила тщательно все рассмотреть. Колечко попалось первым. Старенькое, с потертой гравировкой, из чего можно было сделать вывод, что его носили не один год. Печать на нем была вполне обыкновенная, с мелким тиснением в виде маленького дракончика. Такие носили многие коллеги Роджа, а вот он сам не любил украшения, предпочитая им дорогую качественную одежду и обувь.
Фонарик так же оказался очень старым и даже погрызенным с одной стороны то ли детьми, то ли собакой, то ли самим хозяином в минуты задумчивости… Работал он на допотопных аккумуляторных батарейках без всякой магии. И снова я поразилась тому, зачем Роджер подобную ерунду сунул в тайник. Может, предполагал, что я полезу туда, и решил так посмеяться? Включив фонарик нажатием кнопки, посветила на одну из стен — ничего необычного. Холодный равномерный свет, причем диаметр светового круга неплохой для такой мелкой штуковины.
Последними взяла часы. Классический серебряный браслет, выполненный из качественного материала, с вполне стандартным плетением, ничем особенным не выделялся. Циферблат круглый, три стрелочки… Примерно такие были у моего отца, пока он не перешел наконец на более современные, электронные. Однако откладывать их я не спешила, неосознанно поглаживая и задумчиво глядя на плетение браслета. В какой-то момент даже показалось, что чувствую от часов магический отклик — жалобный такой, тоскующий. От мимолетного ощущения сердце вдруг споткнулось, сбиваясь со спокойного ритма. Давно забыла, каково это — понимать вещь, слышать ее, как живое существо. Думала, уже и не испытаю подобного.
Больше десяти лет назад, еще на первом курсе университета, профессор
