— Красота, — вдруг сказал предмет моих нехороших мыслей.
Моргнув, я было решила, что это обо мне, но он показал в сторону обочины. Едва не шипя и отчетливо чувствуя, как превращаюсь в змею обыкновенную, подколодную, повернулась. И обомлела.
Теперь мы снова мчались где-то по пригороду, мимо величественных гор, забираясь все выше и все дальше от Афула-аль-Бад. И именно сейчас проезжали укромную бухту, буквально врезавшуюся в скальный массив. Море цвета лазури, гонимое усиливающимся ветром, нападало на высокие берега, чтобы, встретившись с ними, тут же успокоиться, набраться сил и повторить все сначала. Я замерла от восторга, а Боннер слегка сбавил скорость, понимая мое состояние. Он по-прежнему не говорил со мной, но иногда косился, и краешек его губ слегка дергался, будто некромант прятал улыбку.
— И правда, невероятно, — переборов гордость, сказала я, вдыхая полной грудью знойный живительный воздух юга. — Спасибо.
— За что? — Некромант сделал музыку чуть тише и удивленно вскинул светлые брови.
— За это. — Я показала на море и искренне улыбнулась, забыв про обиды. — Моя мама очень расстраивалась из-за нашего переезда на север, но для карьеры отца это было очень важно. И для семьи, соответственно, тоже. А потом, уже после обустройства на новом месте, через пару-тройку лет они несколько раз летали в родные места, но меня уговорить не смогли. Мне так нравился наш новый дом, обставленный по последнему слову техники… и новый электрокар, и стильная одежда…
— Все любят комфорт, — философски заметил Боннер.
— Да, но то, что радует тело, часто является отравой для души. Вот же оно, море — лекарство от любой болезни! Как я могла забыть его и променять на возможность носить шмотки подороже?
— Это как раз вполне нормально. — Адам внезапно свернул к обочине и остановился, нажав на кнопочку, отчего машина тихо затикала. — Раньше я и сам ездил сюда очень часто. Не ради моря, а по делам. А потом нужда во мне отпала, и я осел на севере. Там для меня самое место.
— Почему?
— Потому что я живу работой. Потому что мне нравится мой офис в отдалении от чужих глаз. Да и люди там спокойнее. Другого такому, как я, не дано. Море для романтиков.
Я засмеялась и, легко пожав плечами, ответила:
— По-моему, ты гораздо более романтичный мужчина, чем думаешь.
Ляпнув эту фразу, едва не откусила кончик языка, мечтая, чтобы Адам на минутку оглох и не услышал сказанное. А то еще напридумывает себе бог весть что… В смысле поймет правду.
Он не сказал ничего, только посмотрел на меня сквозь стекла темных очков. Глаз его я не видела, но взгляд чувствовала всем своим существом, до мурашек на коже. Чтобы избежать неловкости и не сказать еще что-то, отвернулась, глядя на голубую гладь, убегающую далеко-далеко, до самого горизонта.
— Я взял с собой все документы для оформления вашего развода, — вдруг сказал Боннер. — Они в чемодане. Мне нужны твои подписи и кое-какие уточнения, после чего мы сможем послать их по адресу постоянного проживания Поука и в суд Хорсеса.
Я посмотрела на Адама. Он уже избавился от очков и теперь осторожно поглаживал дужки длинными пальцами, положив их на гладкую панель авто. Невольно залюбовавшись этим зрелищем, я не решалась посмотреть в черные омуты глаз некроманта.
— Кэтрин, — он чуть склонил голову, — ты передумала?
Я встрепенулась, удивленно уставилась на него.
— Разводиться? Нет, что ты! Оставаться женой этого чудовища ужасно. Где бы он ни был, нас все еще связывает брак, и я хотела бы расторгнуть эту фикцию как можно скорее.
— Скорее вряд ли получится, если он не объявится. Главное, чтобы ты понимала, что фактически уже свободна от него.
— Я понимаю, — кивнула как болванчик, слушая Боннера и невольно соскальзывая взглядом к его губам.
И вот вроде не маленькая уже, тридцать лет недавно стукнуло, а сижу перед мужчиной, к которому тянет невероятно, и не могу ничего поделать, кроме как злиться на тупиковость ситуации. Мне бы потянуться вперед, замереть в миллиметре от него, дождаться ответа и… А если не ответит?
Я рвано выдохнула, чувствуя, что вот-вот лопну от досады и бессилия. И тут он сам притянул меня к себе. Обхватил ладонью затылок и шею, чуть сжав. На миг замер, глядя глаза в глаза… Наверное, ждал от меня сопротивления или хотя бы кокетливого «Не надо». Но… не в этот раз.
Ощутив наконец его губы на своих, я просто воспарила от счастья. Поцелуй на фоне морского пейзажа в голубом кабриолете с шикарным мужчиной… Он действовал напористо, страстно, без намека на отступление, а я обхватила ладошками его щеки, покрытые короткой щетиной, и никак не могла насытиться этим поцелуем. Руки Адама прижимали меня плотнее, пальцы гладили спину, крались ниже, скользя по ткани платья. Спрятались под подолом, касаясь голой кожи, горящей от долгожданной встречи. Я жадно вдыхала его запах, прикрыв глаза, отдавалась на волю ласкам…
Как вдруг сменилась музыка в магнитоле, внезапно заиграв громче прежнего.
Я вздрогнула, разорвала поцелуй, чуть отстраняясь от Адама и глядя на него помутневшим расфокусированным взглядом.
— Ох, — только и выдохнула, понимая, что мы по-прежнему припаркованы на обочине, а мимо проезжают авто с любопытными пассажирами.
— Не вини себя, — с улыбкой шепнул Боннер мне на ушко, даже не думая смущаться и очень неохотно убирая руки с внутренней стороны моих бедер, — просто я весьма очарователен, если не сказать — сногсшибателен. Ты не можешь сопротивляться моей бешеной сексуальности.
Я закашлялась, глядя на этого наглеца.
— Скромник…
— Это моя отличительная черта. Да. А поцелуи можем повторять, когда захочешь. Я всегда «за»… — Он легко коснулся губами моего виска, подмигнул и вырулил на трассу, внимательно глядя в зеркала. Такой серьезный и сосредоточенный, холодный и собранный… И лишь брюки под ширинкой топорщатся, подсказывая, что произошедшее было приятно не только мне и кое-кто тоже
