Наверное, я побледнела, потому что прямо-таки ощутила, как кровь отлила от лица, и тут же зашумело в ушах. Бах-бах! Это сердце отбивало свой бешеный ритм, оглушая меня.
— Напомни, что ты взяла. — Он беспечно протянул руку к моему плечу, стряхнул невидимые пылинки и снова уставился на меня, не мигая.
Сделав глубокий вдох, я прошептала:
— Деньги. Южные…
— Кроме денег, — снова перебил Адам.
Я хотела рассказать ему это, и уже давно. Только нужен был удобный момент. Хотелось поговорить спокойно, объясниться, рассказать все, когда Боннер будет в благодушном настроении… И вот дождалась.
— У него в столе был тайник, — сказала, чувствуя, как сердце пропускает удар. — Там лежали ключи. Старые, от ретрозамков. Целая связка. Они… они теперь спрятаны за подкладкой моей сумочки.
— Я понял, о чем ты. Такими пользуются многие на юге, они только для северян непривычны. — Адам продолжал неотрывно смотреть мне в глаза. — Здесь мало кто запирается на чип-ключ, а многие и вовсе оставляют двери открытыми, не доверяя электронике, но накладывая магическую защиту.
Мы помолчали. Несколько бесконечно долгих секунд я удивленно смотрела на некроманта и все-таки произнесла мысли вслух:
— Ты знал. Что я забрала из квартиры нечто, кроме денег.
— Разумеется. — Он усмехнулся, но как-то зло, неправильно. — Ты была слишком взволнована во время звонка и вряд ли стала бы беспокоить адвоката, чтобы поделиться новостью о деньгах, которые взяла у мужа. А на следующий день в вашу квартиру проникли неизвестные и все там разнесли. Что-то искали, и долго. И они вряд ли шли за ключами, Кэтрин. Любой старый замок можно взломать, и сделать это гораздо проще, чем справиться с системой безопасности в квартире Поука. Не находишь, что в их логике нет смысла?
Я находила, и еще как.
— Потому что там лежали не только ключи, — проговорила тихо, глядя, как появляются желваки на скулах Адама.
— Что еще, Кэтрин?
— Кольцо, фонарик и часы, — выдохнула я, разом почувствовав, будто гора с плеч упала. — Там было несколько предметов, и я забрала все, решив, что Роджер не стал бы прятать их просто так.
— Где они?
Он так зло смотрел на меня, так не похож был на прежнего Адама… И я вдруг остро ощутила, что мы где-то в глуши, вокруг лес, а впереди — кованые железные ворота, за которыми виднеется небольшой двухэтажный дом. И ни единой живой души вокруг, кроме нас двоих.
— Я спрятала их в квартире Стэфани, — солгала, продолжая смотреть вперед. Дом явно находился в запустении, хотя тропинка, ведущая к нему, была тщательно расчищена от веток и листьев.
— Кэтрин, — мне показалось, что голос Боннера стал мягче и спокойнее, — посмотри на меня. Я все тот же и не причиню тебе вреда. Если ты хочешь услышать от меня правду, то тоже должна быть откровенной.
— Где мы? — Я прекрасно слышала Боннера, но подозрения уже посеяли зерно сомнений в душе, и теперь стало не по себе.
— В моем доме. Точнее, будем там через пару минут, — ответил он, впервые не таясь и не выкручивая правду наизнанку. Покинув авто, Адам подошел к воротам и открыл их вручную, после чего въехал и все повторил, уже закрывая их.
А я… я вдруг пропала, ушла в себя, прислушиваясь к собственному дару и не понимая, что не так. Казалось, что где-то, совсем рядом, есть вещь, нуждающаяся в моей помощи, она звала меня, просила ее заметить и восстановить. Она заражала меня тоской и унынием, а я никак не могла понять, где ее искать.
Покинув авто, пошла вперед по тропинке, прислушиваясь к чувствам, стараясь уловить связь с вещью и с любопытством осматривая все вокруг.
У дома был разбит сад из самых разных плодовых деревьев, сейчас они цвели, но сильно нуждались в уходе. Сама постройка смотрелась очень гармонично и уютно: на первом этаже была небольшая веранда, за которой, словно огромные грустные глаза, виднелись панорамные окна, зашторенные изнутри выцветшими от солнца гардинами. Я заметила трубу на крыше и живо представила себе камин в центре гостиной, отделанный голубым мрамором…
Так, рассматривая дом, я приблизилась к нему, совершенно позабыв обо всем остальном, включая Боннера и наш с ним разговор. Присев у первой ступени, коснулась ее кончиками пальцев и задержала дыхание. Вот и ответ. Меня звала не какая-то определенная вещь, нет… весь этот дом просил о помощи, приглашая внутрь и уговаривая больше не бросать его.
— Кэтрин, иногда ты меня пугаешь, — рядом со мной поставили два здоровенных чемодана. — У тебя сейчас вид совершеннейшей психопатки.
Я поднялась, пошатнувшись, схватилась за плечо некроманта и спросила, глядя на него затуманенным взглядом:
— Что произошло в этом доме?
Боннер обхватил меня за талию и всмотрелся в мое лицо. Увиденное ему явно не понравилось.
— Что такое? — спросил он, хмурясь. — Предлагаю уехать.
— Нет! — выкрикнула, с ужасом качая головой и пытаясь выбраться из надежного захвата некроманта.
— Не понял.
Боннер не отпускал, смотрел зло и с нетерпением.
— Этот дом нуждается во мне. Знаю, звучит дико, но я его чувствую.
Адам замер, медленно обернулся к окнам первого этажа, усадил меня на лестницу и, наклонив голову сначала вправо, затем влево, до хруста в шее, стал закатывать рукава рубашки. Потом чуть приподнял штанины и встал на одно колено, после чего велел мне сидеть тихо, а лучше уйти в машину.
Только я осталась, не в силах пошевелиться, завороженная таким сосредоточенным, серьезным некромантом, творящим некий ритуал. Никогда не видела ничего подобного…
Он вытянул руки, соединил их запястьями и локтями, закрыл глаза и, опустив голову, зашептал что-то. Пару секунд ничего не происходило, а затем татуировки на его руках стали отчетливее, больше того, через кожу стали проступать дополнительные рисунки и линии, образуя совсем новый узор. Легкая черная дымка потянулась к дому, чуть задержавшись у меня. Качнулась рядышком, словно принюхиваясь, и метнулась дальше, к деревянным ставням, разрастаясь по стенам, превращаясь в густой непроглядный туман, вскоре поглотивший дом целиком.
Я сидела, открыв
