— Ты что, не понимаешь? — проговорил, сильнее сдавливая плечи. — Я только что перед тобой оголил прошлое, чтобы дошло! Со мной рядом не менее опасно, чем с твоим Роджером. И чем я буду лучше него, если, осознавая это, сделаю с тобой все, о чем мечтаю?
Я приоткрыла рот, собираясь сказать, что Роджер вовсе не мой, а потом заслушалась. Что он там сказал?
— Мечтаешь? — повторила, невольно вычленив самое понравившееся слово во всем его монологе.
— Кэтрин. — Он вдруг усмехнулся и неожиданно ласково провел большим пальцем по очертаниям моей скулы, плавно переместившись на все еще приоткрытые губы. — Услышь меня… Что ты творишь?
Не знаю. Просто касаюсь тебя в ответ.
Впервые за очень долгое время мне совершенно не хотелось задумываться над собственным поведением и приличиями. Ну а слова Адама про опасность меня ни капли не тронули. Я ведь спала с ним в обнимку, я ухаживала за ним несколько дней, ночуя рядом. И на людей при этом не бросалась, а напротив, становилась спокойнее и чувствовала себя лучше.
Поэтому когда этот благородный рыцарь-недотрога попытался снова отстраниться, я подалась вперед, сама коснувшись его губ. Мягко, осторожно, с ожиданием. Оттолкнет или?..
Замер, как изваяние, напрягся всем телом, чтобы несколько бесконечных мгновений сводить меня с ума неизвестностью. Но все окупилось сполна, стоило мне качнуться назад.
— Кэти, — выдохнул, впиваясь в мои губы грубо, напористо, неистово. — Куда? Теперь уходить поздно…
Ладонь Адама оказалась на моем затылке, не давая разорвать связь, соскальзывая на шею и ниже. Вторая его рука бессовестно стягивала с меня шорты, проникая под них, прижимая к его паху и позволяя ощутить всю силу нежелания. Нежелания расставаться со мной. Я удовлетворенно вздохнула, растворяясь в собственных ощущениях и понимая, что нужна ему не меньше, чем он мне. Возможно, только сейчас, а завтра мы все забудем… Если это возможно забыть.
Подхватив меня на руки, Боннер сделал несколько шагов и уложил на кровать, после чего стянул с себя футболку и шорты. Не торопясь, глядя на меня в упор голодным многообещающим взглядом.
Стоило ему вернуться ко мне, нависая сверху, я тут же вскинула руки, зарылась кончиками пальцев в его светлые волосы и потребовала новый поцелуй. Жгучий, томительный, распаляющий. При этом Боннер продолжал с упоением изучать мое тело, выгибающееся навстречу. Его длинные пальцы пробрались под футболку, подняли ее выше, стянули вниз кружевной лиф и коснулись самой чувствительной точки на груди. Чуть сжали, погладили, помассировали и вдруг бросили свое занятие, вырывая из моего рта стон разочарования.
— Адам, — шепчу, вкладывая в имя мольбу. Не останавливаться, не медлить…
Мне слышится его дыхание, сбившееся, громкое, отрывистое. И вот на кончике груди смыкаются губы, совсем недавно терзающие мой рот. Наслаждение накатывает взрывной волной, и я сама забываю, что нужно дышать. Пока не чувствую, что вот-вот попрощаюсь с легкими.
Вздох выходит рваным и захлебывающимся, я тону в собственных чувствах, когда кончики его пальцев, до этого прогуливающихся по моему животу, касаются меня внизу. Он двигается быстро, но нежно, и я, запрокинув голову, начинаю громко протяжно стонать, не в силах скрыть удовольствие. Снизу по животу к груди тянутся невидимые нити удовольствия, разливаясь током по венам, пальцы двигаются быстрее, заставляя выгнуться дугой и зайтись стоном-мольбой, но достичь пика наслаждения мне не дают.
В то время как я протестующе качаю головой и кусаю губы, руки Адама окончательно избавляют меня от одежды снизу, подхватывают ноги под коленями, заставляя развести их в стороны и обвить их вокруг него… уже готового ворваться внутрь.
Быстро, сильно! Толчок, затем другой и сразу следующий. Не прекращая напор, только увеличивая его, задавая ритм моему сердцу. И ощущения, только что потерянные, возвращают в состояние неистовства. Я сама подаюсь навстречу, обхватываю его голову руками, тяну на себя, приподнимая бедра навстречу его мощи. Наши взгляды встречаются всего на миг, я впиваюсь ногтями в его спину, и Боннер стонет, хрипло, громко. И снова впивается в мои губы, чтобы смять их томительным жарким поцелуем, запечатлеть свой след на мне.
А я глажу его плечи, кожу, горящую огнем, и не могу насытиться происходящим, желая только одного: продлить это единение как можно дольше. Но тут нас обоих накрывает оргазм, такой острый и сильный, что я вырываюсь из плена губ Боннера и почти задыхаюсь, мечась под ним в постели, сбивая покрывало под собой. И наконец выгибаюсь, чтобы увидеть его взгляд, услышать свое имя и ощутить невероятную будоражащую дрожь внутри, пронизывающую все тело, а затем падаю назад, без сил, почти без чувств… Пустая и бесконечно счастливая. Миг — и он наваливается сверху, тут же перекатываясь на бок и прижимая меня к себе.
Мы больше не говорим в ту ночь, и я почти сразу погружаюсь в спасительный сон, где не нужно слов, не нужно объяснений и никто не думает о том, что правильно, а что нет.
ГЛАВА 13
— Черт возьми, я уснул, — пробормотал Адам, приподнимая голову, и, сонно щурясь, уставился на пейзаж за грязным окном.
Я повела плечами, сладко вздохнула и, продолжая разглядывать невиданное доселе зрелище: растерянно-напуганного некроманта, улыбнулась.
— Доброе утро неудавшимся беглецам.
Конечно, я понимала, почему он выглядел именно так — собирался сбежать от меня, воплотив в жизнь прежний план — спать отдельно, хоть и неподалеку.
Боннер перевел взгляд на меня.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил обеспокоенно.
— Настроение — так себе, — честно ответила я и сделала грустное лицо. Он понятливо кивнул и попытался отнять руку, на которой лежала моя голова. Я уступила, перевернулась на другой бок и продолжила размышлять вслух: — А как оно может быть хорошим, если мужчина, с которым я провела ночь, проснулся расстроенным от того, что не сбежал вовремя? Вот так и рождаются комплексы.
С той стороны задумчиво молчали. Я уже сама решила подглядеть хоть одним глазком, чем там занимается некромант-недотрога, когда он снова оказался рядом, прижался со спины и, поцеловав плечико,
