Дальше по пляжу океан, отступая, оставил озеро, которое кишит серебряной рыбой длиной в мою ногу. Мы с Фарго спустили на воду небольшое судно, которое я выжег из глыбы плавника и оснастил парусом из плюмажа дохлой жабы-рыбы. Я взял с собой копье и фонарь: обломок кварца, который ловит лучи алого шара и усиливает их. Сияние призматического камня выманивало нашу добычу из глубин. К счастью, я привязал к копью изрядный моток веревки из водорослей, так как целиться у меня поначалу выходило не очень. В конце концов, мне удалось научиться, и я стал таскать на борт рыбу за рыбой, которых затем добивал топором. Лодка была уже нагружена доверху, и мы повернули к берегу, но тут парус поймал сильный порыв ветра, и наше тяжело сидящее в воде суденышко опасно накренилось. Я выпустил румпель и упал за борт, прямо в глубокую воду. Так я научился плавать. Я долго барахтался, хлебал соленую воду и отплевывался – Фарго все это время заливался отчаянным тихим лаем, – но, в конце концов, сумел добиться успеха и забраться обратно в лодку. Так, друг мой, я научился еще и умирать. Ощущение воды, поднимающейся выше ушей, боль в легких, лихорадочно рыщущий ум, надвигающаяся тьма – все это я встречу снова, в последний миг своей жизни.
Песчаная крысаК северу от Быстротечности лежат дюны – гряда высоких холмов, кое-где поросших острой негостеприимной травой, которой я связываю мои инструменты. Я не раз выбирался туда в экспедиции – запастись материалом, но никогда еще не дерзал спуститься в подземные каверны, ибо они обширны, и коридоры их извилисты, что твой лабиринт. И вот из этих самых диких глубин ко мне явилось косматое чудище с зубами, как иглы, и хвостом, подобным живому угрю. Я услыхал его визг, когда оно пыталось сокрушить внешнюю стену замка. Схватив копье, я бегом ринулся к воротам и дальше, к мосту через ров. Там я взлетел по раковинной лестнице на гребень стены. Я знал, что если чудище возьмет ее приступом, замку грозит неминуемая гибель. К счастью, пока я мчался наверх, задние лапы зверя подрывали песок, из которого возведены мои укрепления, и мой недруг все время соскальзывал назад. Достигнув площадки, я прыгнул вперед и вогнал копье прямо в правый глаз сего бегемота. Он возопил в агонии и отступил, унося мое оружие в истекающей сукровицей ране. Был ли он один, желающий отведать твилмишской плоти, или за ним рано или поздно придут и другие?
Багряный шар утонулКрасный шар погрузился в океан, оставив по себе лишь оранжевые и розовые полосы. Тонул он постепенно и отважно сражался, но ныне на берегу воцарилась тьма. Далеко вверху появились точечки света. Они зачаровывают меня, если смотреть на них слишком долго. К тому же они появляются вместе, целыми композициями: вон чайка, а рядом с ней краб… и волна. Надо собрать больше плавника, чтобы огни продолжали гореть, так как воздух постепенно становится все холоднее. Некоторое время назад на берег вынесло волнами огромное полотнище розовой материи с начертанным на нем символом, принадлежащим, я уверен, архитекторам-великанам: это желтый круг, превращенный в лицо посредством глаз и какой-то странной, довольно пугающей улыбки. Я разрежу его на куски и сделаю себе одеяния потеплее. Фарго теперь больше спит, но когда бодрствует, все так же носится вокруг и часто меня смешит. Мы с ним словно две рыбы, плывущие сквозь тьму.
Я лежу у себя в кровати и пишу. Из-за стен замка доносится шум волн. Они приходят и уходят в ровном, вселяющем уверенность, ритме, и звук этот меня убаюкивает. Я думаю о том, что значит имя, данное моему дому архитекторами. Быстротечность… если бы я только знал их символы, я бы, наверное, смог постичь смысл моей жизни. Понятно, что смысл жизни состоит в том, чтобы ловить рыбу, работать, делать всякие вещи и изучать окружающий мир, но временами – особенно теперь, когда алый шар проглочен тьмой – я начинаю подозревать, что у моего бытия здесь есть и другая, тайная причина. Бывают мгновения, когда мне очень хочется это знать, и другие – когда мне совершенно все равно. О, вот бы быть как Фарго, для которого капли рыбьей крови и прогулки вприпрыжку вдоль пляжа более чем достаточно. Возможно, я слишком много думаю. Писк нетопыря, крики ржанок, пение ветра вьются в соленом воздухе и навевают сон. Когда я проснусь, я…
Что это?Что-то медленно поднимается из океана на востоке в небо. Я думаю, оно будет круглое, как алый шар… но только сливочно-белое. Что бы это ни было, я рад его приходу, ибо оно изливает свет – не такой яркий, чтобы прогнать тьму, но дивный, зачарованный свет, который отражается от воды и так красиво озаряет берег. И тени при нем не такие резкие. Мы катались на гигантском буром закованном в доспехи крабе с острым костистым хвостом, который сам выполз на пляж, и ужинали окунем. Обнаружили странного малого на берегу озера: вроде бы статуя, но не из камня. Он качался на волнах и был сделан из какого-то гладкого и как бы мнущегося вещества – зеленый с головы до ног. В руках у него какое-то мудреное оружие, а на голове шлем – оба тоже зеленые. Я притащил его к себе в замок и поставил на высокой башне – пусть служит стражником. Пока я тащил его вверх по винтовой лестнице, у меня чуть не крякнула спина. Я ведь уже не так молод, как раньше. С помощью магии я дам ему способность видеть и говорить, так что, хотя двигаться он не сможет, зато будет бдителен и, если что, позовет на помощь. Хотел бы я обладать могуществом дать ему настоящую жизнь, но увы, я всего только твилмиш. Я поставил его лицом на север, чтобы стерег замок от крыс. Я зову его Зеленый – надо же было дать ему хоть какое-то имя.
Двести шаговЯ теперь записываю количество шагов от внешней стены замка до того места, куда достают волны,
